Среди жителей полузатопленной Иркутской области, стремившихся попасть на аудиенцию к Путину в Тулуне, не было 73-летнего Николая Николаевича Громова. И быть не могло. Хотя по всем параметрам Громов подходил под жертву стихии: еле живого, его на руках вытащили из водяного плена. 24 года он скрывался в тайге от правосудия. И, наверное, так и закончил бы свой век в одиночестве и на свободе, не начнись в Сибири воистину вселенский потоп.
Служебный роман
«Вы только на возраст его не смотрите, — предупреждали меня те, кто лично знает старика Громова. — Ему по паспорту 73, а соображает ого-го как. Да что говорить! Многие при такой жизни способны в 68 лет ребенка заделать? А он — нате вам, папашей стал».
«При такой жизни» — это не для красного словца. История Громова похлеще приключений киношного Ди Каприо, из последних сил уползавшего по американским лесам от медведя. Правда, с точки зрения морали, не говоря уж об Уголовном кодексе, Николай Николаевич сильно уступает заокеанскому таежному отшельнику.
Работа в тюрьме. Организация побега осужденной, на которую Громов положил глаз. Убийство сотрудника при исполнении. Потом — срок, большой. Свобода — и новое преступление, после которого рецидивист снова ушел в леса. Навсегда, как ему казалось.
Он родился в 1946 году в Калининградской области. Там окончил школу, поступил в техникум, но учиться было лень. В 22 года Колька Громов решил податься на заработки в Сибирь. Судьба забросила его в поселок Алтамаш Таштагольского района Кемеровской области.
Громов сначала устроился работать в лесничестве, после попал в военизированную пожарную охрану и оттуда перешел на службу в воинскую часть. В гарнизонном поселке Николай Николаевич познакомился с Любовью Петровной. Что уж их связало — бог знает: Люба была из местной интеллигенции, работала в поселковом клубе киномехаником. Тем не менее сошлись — вода и камень. В 1970-м родился сын Славик, в 75-м — Вова. В 1976-м Громов вместе с семьей перевелся в поселок Восход Чебулинского района, в колонию-поселение, где стал служить обычным охранником. Здесь-то и поджидало его первое приключение.
В той колонии, которую охранял Николай, режим был не строгий. Там сидели в основном осужденные за нетяжкие преступления, причем не только мужчины, но и женщины. Вот одна из таких зэчек и охмурила Громова. Роман в каком-то смысле служебный, хотя и незаконный, с какой стороны ни посмотри.
Отношения начинались с безобидного тюремного флирта — съедобных знаков внимания со стороны «вертухая» и милых улыбочек со стороны «воровайки» (так ранее называли женщин, осужденных за кражу) — и некоторое время были платоническими. Но довольно быстро дама, вскружившая тюремщику голову, перешла в активное наступление. И однажды уговорила на… побег.
Нет, это не было побегом в духе Монте-Кристо, с тайными записками и подземными ходами. Осужденная Рыбинская (к сожалению, в архивах сохранилась только ее фамилия) для начала всего-то хотела уединиться с кавалером за территорией колонии, подальше от людских глаз. Свидание на воле, так сказать. Ну а дальше — как пойдет.
Окрыленный и ослепленный любовью, Николай Николаевич устроил «покатушки» в середине мая 1980 года — вывез на мотоцикле за пределы зоны свою тайную зазнобу. Парочка нашла приют примерно в сорока километрах от колонии, в пустующей охотничьей избушке. Там любовники провели, наверное, самую незабываемую ночь в их жизни.
В колонии, разумеется, пропажу охранника и заключенной заметили в тот же день. Была объявлена тревога. Спустя сутки парочку обнаружили, но после ночи наслаждений Громов уже совершенно точно не собирался так просто расстаться со своей пассией.
Из приговора военного трибунала Сибирского военного округа от 21.10.1981 г. Статьи обвинения: п. «в», «д» ст. 102, ч. 1 ст. 218, ч. 2 ст. 218-1, ст. 191 УК РСФСР:
«Николай Николаевич Громов, являясь контролером в колонии-поселении, вступил в интимную связь с осужденной, 16.05.1980 г. он вместе с ней на мотоцикле выехал за пределы границ колонии в тайгу. Установив отсутствие осужденной, администрация исправительно-трудовой колонии (ИТК) организовала ее розыск.
17.05.1980 г. разыскная группа обнаружила контролера и отсутствующую осужденную в 40 км от колонии в охотничьей избушке. На требование выдать осужденную для отправки ее в колонию Громов ответил отказом и пригрозил, что в случае попытки кого-либо проникнуть в избушку будет стрелять. Опасаясь применения оружия со стороны Громова, сотрудники ИТК прекратили действия по задержанию осужденной и договорились, что к 16 часам этого же дня Громов и осужденная самостоятельно возвратятся в колонию.
Поскольку к указанному времени Громов и осужденная в колонию не возвратились, мероприятия по задержанию осужденной были возобновлены. В пути следования к месту обнаружения Громова и осужденной группа офицеров встретила ехавших им навстречу на мотоцикле Громова и осужденную и потребовала остановиться, однако Громов данное указание не выполнил и поехал дальше.
Не желая быть задержанным, Громов свернул с дороги в карьер, где осужденная, взяв с мотоцикла ружье Громова, двинулась в направлении леса, а за ней пошел Громов, намереваясь скрыться. На требование бросить ружье и остановиться они не реагировали. Тогда сотрудник из машины произвел два предупредительных выстрела вверх, после чего Громов выхватил из рук осужденной ружье, в одном из стволов которого находился вкладыш, заряженный боевым патроном калибра 7,62 мм, и выстрелил в одного из сотрудников, причинив ему смертельное ранение. После этого Громов и осужденная скрылись в тайге, но 19.05.1980 г. принятыми мерами Громов и осужденная были задержаны».
О судьбе Рыбинской нам ничего не известно. Ну а Громов отправился на зону в Иркутскую область. Только теперь охранял не он, а его: убийца получил заслуженный срок - 12 лет. Через некоторое время его жена и дети были вынуждены с позором уехать из поселка в райцентр.
Новое преступление и жизнь в тайге
Как-то в начале 90-х, вечером, когда Любовь Петровна и гостей-то не ждала, в дверь постучали. На пороге стояли немолодой, но еще вполне крепкий мужчина и маленькая девочка. «Принимай гостя, жена!»
Это был Николай Громов.
Отбыв наказание и освободившись досрочно, он еще некоторое время прожил в Тайшете. Встречался то с одной, то с другой. В итоге на свет появилась малышка Елена. Мать сбагрила ребенка уголовнику, и Николаич подался обратно к первой жене. Дескать, поймет и простит.
Так оно и вышло. Только вот очень быстро Любовь Петровна поняла: прощать стоит не всякого и не за всякое. Бывший зэк не хотел работать, поколачивал свою супругу, и через некоторое время она сама его выгнала. Это случилось в ноябре 1995 года. Навсегда — так думала Любовь Петровна.
Уходить Громов не хотел. Да и куда ему податься, 50-летнему мужику без профессии и с судимостью? Николай обивал порог дома жены снова и снова. Очередной визит закончился трагедией: рассвирепевший уголовник схватился за нож. Ударил жену, потом 6-летнюю дочь, а напоследок — себя.
Всех троих в тяжелом состоянии госпитализировали. Думали, что спасти не удастся ни злодея, ни его жертв. К Николаичу даже охрану приставлять не стали. Можно себе представить, какой был шок у медработников, когда через пару ночей они нашли кровать преступника пустой! Только следы крови тянулись к окну. «Не выживет», — единодушно поставили диагноз врачи. Милиционеры охотно согласились с ними, но в розыск Громова все же объявили.
А он выжил.
Так начался таежный период в жизни убийцы. Затянувшийся аж на четверть века. Беглец два месяца зализывал раны в пустующем домике лесника близ Шерегеша. Это сейчас там модный горнолыжный курорт, тогда же — места были абсолютно дикие. В поселок Громов не выходил: опасался быть задержанным сотрудниками милиции. Чем питался? Наверное, кореньями да случайно пойманными зверушками — совсем как герой Ди Каприо.
Переждав облавы, он решил уехать в Тайшет, где отбывал свой первый срок, и скрываться там в тайге. Николай Николаевич, шифруясь, добрался на электричке до Новокузнецка, где знакомая купила для него билет на поезд до Иркутска. Затем, на товарняке, — до Тайшета, оттуда — пешком в непроходимые леса. Как он позднее пояснил правоохранителям, билет специально был куплен до Иркутска: так уголовник запутывал следы, чтобы в случае чего милиционеры искали его именно там.
И дальше — на восток, к реке Бирюсе. Там он и осел. Смотрю на карту — и разум отказывается понимать, как раненый человек сумел проделать такое путешествие в одиночку. И выжить!
В тайге Николаич построил себе что-то вроде землянки, выходил оттуда крайне редко — лишь для продажи и обмена добычи. В общем, как поется в песне, «в дебрях не тронул прожорливый зверь, пуля стрелка миновала».
Нельзя сказать, что Громов совсем не вступал в контакт с властями. Более того, в 1997 году в паспортном столе Тайшета оформил себе новый паспорт (прежний документ он забыл в домике лесника). Несмотря на то что Николаич указал свое настоящее ФИО, он почему-то не попал в поле зрения правоохранительных органов. Впрочем, и эту ксиву он благополучно потерял: у мужчины нашли лишь временное удостоверение личности.
Об обстоятельствах покупок билетов, оформления документов Николай Николаевич не распространяется до сих пор. Говорит, «добрые люди помогли». Скорее всего, Громов использовал связи, которыми оброс еще в колонии и позже, пока отбывал срок. Ни в паспортном столе, ни торгашам отшельник не рассказывал о своем прошлом и связи с родственниками не поддерживал. Знал, что статья («Покушение на убийство двух лиц») имеет большой срок давности и если разоблачат — задержат и посадят в тюрьму. К тому же один знакомый по доброте душевной как-то шепнул: «Николаич, ты по-прежнему в розыске…»
Но затворничество не могло длиться вечно — прежде всего потому, что возраст давал о себе знать. Около 5 лет назад Громов вышел к людям. У пожилого беглеца стала болеть правая нога, и он больше не мог жить в тайге. Первое время Николай Николаевич бомжевал, но как-то раз он приглянулся местному бизнесмену, который приютил бродягу у себя на участке.
Громов за еду, одежду и крышу над головой следил за пчелами, присматривал за домом прямо на окраине Бирюсинска, став его бессменным сторожем. По словам местных жителей, Николай Николаевич, или, как его называли, дед Николай, ни от кого не скрывался, но жил тихо и внимания к себе не привлекал. До поры до времени. Нет-нет, речь не о новом убийстве — скорее наоборот. Вот что рассказали соседи Громова.
— Незадолго до того как деда забрали, случилась сенсация. Вернее, случилась-то она давно, а вот узнали мы недавно. У нас соседка есть, ей около 30 лет, Александрой зовут. У нее старший ребенок — инвалид, она за ним ухаживает. А года четыре назад родилась дочка. Мы еще думали: от кого? Соседка, прости Господи, на мужика похожа, с усиками, и тут выясняется, что отец ребенка... наш дед!
«Отец есть отец»
В середине июня 2019 года боль в ноге стала такой нестерпимой, что Громова госпитализировали. В Тайшетской больнице выяснилось: развилась гангрена, время упущено, и выход один — резать. Домой Николай Николаевич вернулся на одной левой…
А уже в последних числах того же месяца в Иркутскую область пришла большая вода. Затопило весь район, в том числе и дом, где нашел себе приют отшельник. Инвалида эвакуировали вместе со всеми — на общих основаниях. Старика поместили в местную больницу. Там на все вопросы он отвечал, что всю жизнь жил в тайге, и документов у него нет. Тогда пожилому мужчине посоветовали легализоваться и оформить пенсию. Последнее предложение оказалось настолько заманчивым, что Николай Николаевич утратил бдительность. Или память подвела?
На самом деле Громов просто устал скрываться. Да и подумал, что 24 года — слишком большой срок, наверное, все его грехи давно списали в архив. Отшельник согласился оформить себе паспорт гражданина РФ и другие документы — и снова самонадеянно предоставил подлинные анкетные данные.
Шли дни, пожилой мужчина в ожидании пенсии по-прежнему находился в больнице. И дождался. Как-то июльским утром вместо почтальона с конвертиком к нему нагрянули оперативники из Таштагольского ОВД: «Поехали, Николаич, по местам боевой славы…»
Как сообщили в пресс-службе СКР, мужчина сразу понял причины, по которым задержан, и во всем признался. Более того, он все эти годы думал, что убил свою жену и дочь, но от правоохранителей ему стало известно о том, что они выжили.
— Он очень спокойный. С одной стороны, сказал нам, что ждал, что когда-нибудь за ним приедут, с другой — все случилось неожиданно. Несмотря на свой возраст, он все понимает, ситуацию оценивает. По взгляду видно: соображает старик, — рассказали местные правоохранители.
Местный суд арестовал его. Тут уж ни возраст, ни ампутированная нога не помогли. Условным сроком Громов явно не отделается — слишком много отягчающих обстоятельств. Примирение сторон? Возможно ли оно? Да и не с кем особо мириться. Любовь Петровна утонула в собственной ванне в начале этого года, дочь Громова живет в Новокузнецке с мужем, воспитывает детей и не хочет вспоминать, что ей пришлось пережить.
Сыновья Николая Николаевича живут в Сибири. Одному из них, Владиславу, сварщику по профессии, довелось еще раз увидеться с отцом.
— А зачем он мне нужен? Ни разу не было весточки от него, я думал, что его в живых нет. Встретились накоротке, когда его из следственного отдела вывели. Он мне сказал: «Не держи зла». Отец есть отец, хоть и скотина он. Передачку передам — и все на этом.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
