На Исторической сцене Большого театра в рамках Фестиваля искусств «Черешневый лес» прошли гастроли Санкт-Петербургского театра балета Бориса Эйфмана. Московской премьерой стала новая работа мастера «Эффект Пигмалиона». Легче назвать, кто не засветился на премьере нового балета известного хореографа, чем приводить столбцы имен его именитых гостей. Из правительственных чиновников назовем лишь вице-премьера Ольгу Голодец и министра культуры Владимира Мединского.
Это первая за долгие годы работы Эйфмана балетная комедия. До этого маэстро ставил спектакли психологически напряженные, раскрывающие тайны человеческого подсознания. Хотя на раннем этапе своей деятельности жизнерадостные, наполненные тонким чувством юмора балеты были не редкостью в афише этого театра. Многие зрители до сих пор вспоминают о таких работах, как «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Интриги любви», «Двенадцатая ночь, или Что угодно», «Пиноккио».
Пьеса Бернарда Шоу «Пигмалион» перекладывалась в балет и до Эйфмана. Так, хореограф Дмитрий Брянцев, вдохновившись идеей режиссера Александра Белинского, еще в 1977 году поставил кинохит «Галатея» на музыку Фредерика Лоу и Тимура Когана. В телеспектакле снялись звезды отечественного балета Екатерина Максимова и Марис Лиепа.
Нынешнее балетное воплощение знаменитого произведения классика английской литературы тоже имеет свои отличительные черты. Само название отсылает к известному психологическому феномену, когда люди подсознательно ведут себя так, как от них ожидают. «В каждом из нас заложена творческая энергия, наделяющая личность способностью к саморазвитию. Впрочем, чтобы изменить себя, человеку нередко нужен тот, кто готов пробудить в нем дремлющий потенциал», — говорит Борис Эйфман о своем замысле.
Балет «Эффект Пигмалиона» — это еще и хореографическая трактовка древнегреческого мифа о художнике и его творении. Ведь в греческой мифологии Пигмалион — скульптор, создавший из слоновой кости прекрасную статую, девушку Галатею, и влюбившийся в свое творение.
У Эйфмана девушки Галатеи нет — есть лишь шикарный концертный зал под таким названием, в котором проходят конкурсы бальных танцев (Зиновий Марголин), а имя девушки распалось на две половинки. Здесь есть обитательница городских трущоб Гала (в первом составе — Любовь Андреева, во втором — Марианна Чебыкина) и чемпионка по бальным танцам Тея (Алина Петровская).
Нет в балете и древнегреческого героя Пигмалиона, как нет и мистера Хиггинса из пьесы Бернарда Шоу. Зато есть произведенный от Пигмалиона Лион (в первом составе — Олег Габышев, во втором — Сергей Волобуев), и он тоже — чемпион по бальным танцам.
Отталкиваясь от пьесы Бернарда Шоу, а в еще большей степени — от мюзикла «Моя прекрасная леди» на музыку Фредерика Лоу, там, где герои британского классика разучивают произношение (многие помнят цитату из фильма: «Добрый день, мистер Хиггинс! О, Полковник Пикеринг! Прекрасная сегодня погода не правда ли?»), а в мюзикле поют, — у Эйфмана в балете они, естественно, танцуют.
Все другие герои пьесы Шоу в «Эффекте Пигмалиона» тоже переименованы. Место полковника Пикеринга занимает Тренер бальников (блистательная работа Игоря Субботина), а отец Элизы Альфред Дулиттл стал пьяницей Холмсом (в первом составе — Дмитрий Фишер, во втором — Игорь Поляков), к которому как видение является посланник небес (Дэниел Рубин), запрещающий ему излюбленные развлечения — женщин и выпивку.
Начинается балет с откровенной сцены в душевой: главный герой, звезда бальных танцев Лион, в обнаженном виде (спиной к публике) моется в душе, а за ним подглядывают, приникая к стеклу кабинки, его служанки, которых гоняет верная домоправительница и поклонница Грета (в пьесе Шоу это экономка миссис Пирс — Лилия Лищук). Она тоже влюблена в своего «хозяина», о чем свидетельствует монолог, где она любовно танцует с его тапочками и, словно фетишистка, трется о его халат, в котором в распахнутом виде до того звезда бального танца прохаживался перед ней.
И тут же блистательному миру роскоши у Эйфмана противопоставляется мир мрачных городских окраин и уличных банд, которые с помощью привлекательных женщин заманивают простаков в свои сети и обчищают их до нитки. Очередной жертвой банды случайно становится Лион. От налетчиков его защищает только что наблюдавшая его выступление на турнире бальных танцев в зале Galatea Гала и ее отец, работающие у шикарного концертного зала зазывалами прокатиться в управляемой ими карете. Благодаря этому знакомству девушка из социальных низов попадает в дом к Лиону.
А далее все происходит почти так, как в пьесе Шоу: центром балета становится сцена знаменитого пари. Только заключают его вместо знаменитого специалиста по фонетике профессора Хиггинса и полковника Пикеринга звезда бальных танцев и его тренер, который, как и в пьесе, оказывает Гале поддержку тренировками и профессиональными советами (дуэт Любови Андреевой и Игоря Субботина, заканчивающий первое действие, исполнен выше всяких похвал).
Гала вместе с Лионом в конечном счете, естественно, становится победительницей чемпионата бальных танцев, обходя в соревновании бывшую партнершу Лиона Тею. Концовка у Эйфмана — открытая и социальная: под музыку Моцарта (вспоминается знаменитый балет Прельжокажа «Парк») главная героиня здесь оказывается на уличной лавочке в мечтах о своем Пигмалионе (точнее, Лионе).
— Мне кажется, как бы ни было смешно, все-таки Борис Яковлевич любит драму. Но, с другой стороны, это сон. И финальной точки здесь нет. И чем все закончилось — мы не знаем. Поэтому все возможно… Все в мечтах. А сны — это и есть мечты, — говорит мне после спектакля исполнительница роли Галы Любовь Андреева.
Хореографическая лексика ее героини в первом отделении наполнена смешными гэгами, а также движениями, балансирующими на грани клоунады, которые по задумке хореографа должны отражать ее социальное положение.
— Сложность представляли здесь не только бальные танцы, сколько первый акт, все эти кувырки и мужские движения. И это мне сложнее давалось, чем собственно бальные танцы. Все-таки я в детстве занималась ими, что мне сильно помогло. Здесь я как раз не испытывала трудностей.
— Для характеристики героини использовано много чаплиновских движений. Вы пересматривали фильмы Чарли Чаплина, готовясь к премьере?
— Да, я очень много его смотрела. Борис Яковлевич очень хотел, чтобы спектакль смотрелся смешно. Было много маленьких нюансов, как это можно сделать. Я представляла, как эти движения мог бы сделать Чаплин: как упал, пошел своей знаменитой походкой и обошелся с палкой. Все это я сверяла по Чаплину. И это мне очень помогало. В балете у нас много падений, и важно не просто упасть, а сделать это смешно. Этим искусством Чаплин владел в совершенстве. У него все продумано до мелочей. После просмотра его фильмов я приходила на репетицию и говорила, что в похожей ситуации Чаплин сделал бы так. Борис Яковлевич не любит, когда ты копируешь кого-то, поэтому он все равно делал эти движения в своей стилистике.
Блистательным исполнителем партии Лиона в первом составе стал и Олег Габышев. Он нашел для своего героя подходящие его роли краски и играл на премьере неожиданно и по-новому. Таким Габышева мы еще не видели.
— Это был для меня новый опыт: бальный танец плюс еще комедийный жанр, который требует самоиронии и дурачества, — делится он со мной впечатлениями от сыгранной партии. — Но все должно быть грамотным. Нужно было найти гармонию, чтобы все было немножко утрированно и немножко театрально, не совсем издевательством над бальным танцем, а дружеским шаржем, чтобы вызвать улыбку у зрителей. Главная идея спектакля — насколько мир искусства может облагородить душу и даже уличную девчонку превратить в такую красавицу и чемпионку по бальным танцам. Я думаю, что идея Бернарда Шоу в том и заключалась, что чистый английский язык, без вульгарщины и пафоса, способен изменить духовный мир человека. И показать, насколько талантлив простой человек, если создать условия для того, чтобы раскрыть его талант. Ведь не будь спора — героиня и не смогла бы понять, на что способна. Другой вопрос, как ей быть теперь. Она не может вернуться на улицу, но и не может быть еще одной дивой в мире роскоши. В этом драма нашей героини.
В спектакле очень много актерской игры, что характерно для творчества Эйфмана. Активно используется мимика, присутствуют и такие мелкие нюансы, которые зритель с первого раза может не заметить: повороты головы, взгляды, что усиливает актерскую составляющую спектакля. И это очень ценно.
Образ Ангела следовало ввести в спектакль уже только за тем, чтобы познакомить Москву с новым артистом труппы Эйфмана Дэниелом Рубиным. Вообще в коллективе довольно большое обновление. За то время, что театр не посещал столицу, в Московский музыкальный театр перешел блиставший на прошлых гастролях Леонид Леонтьев (потеря такого артиста для театра — существенная утрата). Однако в театр пришло много молодежи. И один из тех, чье имя московскому зрителю стоит запомнить, как раз Дэниел Рубин. Американец по месту рождения и гражданству, в 2015 году он закончил Московскую академию хореографии и стал самым стремительно продвигающимся артистом своего выпуска. Всего третий сезон он работает в труппе у Эйфмана, но уже успел станцевать такие знаковые партии, как партия Чайковского в одноименном балете.
Второй акт спектакля получился у Эйфмана гораздо более динамичным, нежели первый, — в первую очередь за счет преобладания в нем сцен бального танца. Хореограф однажды уже делал это в балете «Up & Down» и, нащупав золотую жилу, видимо, решил использовать ее снова. Сцены бальных танцев можно смело назвать самыми эффектными в спектакле и составляющими его основной нерв. На публику они действуют «крышесносно»: зрительный зал безумствует и кричит от восторга на поклонах.
И здесь нельзя не пропеть осанну эйфмановскому кордебалету. Он у маэстро такой, что может позавидовать и Большой театр. Все танцовщики — фактурные, с красивыми длинными ногами (что называется «от ушей»), вымуштрованные. Танцуют суперсинхронно и точно. Когда наступает черед сцен бальных танцев, где глаза слепит сияние страз, и артисты, особенно мужская половина, пародируя «бальников», начинают чрезмерно вихлять попами, у зрителей начинается настоящая истерика.
Особенно отличилась в освоении стиля бальных танцев пара — Анжела Прохорова и Дмитрий Крылов. Дмитрий Крылов блистательно справляется с возложенной на него задачей: весь в блестках, виляющий задом, в черных брюках и рубахе, распахнутой настежь, чтоб продемонстрировать зрителям грудь, он был просто неотразим, танцуя вальс, самбу, румбу и ча-ча-ча в стилизованном виде.
Отточенная техника бальных танцев, которой так виртуозно овладели артисты труппы, помноженная на музыку Иоганна Штрауса-сына, производят на публику ошеломительное действие. Балет «Эффект Пигмалиона» искрится, как бокал хорошего шампанского. «После такого спектакля можно и в отпуск не ходить!» — сказала одна из зрительниц своей подруге.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
