76-й Венецианский кинофестиваль посетил Михаил Ходорковский. Он представлял неигровой фильм «Гражданин Х» (в англоязычном варианте — Citizen K —почти «Гражданин Кейн» Орсона Уэллса), снятый американским режиссером Алексом Гибни — одним из сильнейших документалистов, оскаровским лауреатом.
Проект давний. Как выяснилось из бесед с европейскими продюсерами, грант под него появился несколько лет назад, а вот режиссера искали долго — многие отказывались. Не из страха, а просто не чувствовали интереса. Теперь европейские кинематографисты, знающие наши реалии и возможности Гибни, разочарованы: мало новой информации, использованы заезженные кадры, он работал как супервайзер, а не как режиссер.
Трудность, видимо, в том, что Ходорковский дал Гибни одно-два интервью, а этого для фильма мало. И режиссер вытягивал хоть что-то из имеющегося минимума. Недавно вышли две документальные картины. Одна о Юрии Шевчуке, ставшем соавтором, вникавшим во все детали до такой степени, что даже слегка навредил. Второй — о писателе Владимире Сорокине, отдавшем абсолютно все на откуп режиссеру. Он и готового фильма не видел до премьеры. С Ходорковским — другой случай. Наверняка он был заинтересован в выходе картины, иначе не согласился бы участвовать в ней, но при этом был слишком закрыт, дозировал личное общение, что и сказалось на результате.
Гибни проследил его путь: где родился, какое воспитание получил в скромной семье двух инженеров, каким был путь к богатству. Все красиво и масштабно снято: несущийся через Сибирь поезд, Кремль на берегу скованной льдом реки. «Посадили в вагон. Ну, поехали, — говорит на камеру Ходорковский. — По сухим пайкам можно понять, куда везут». У него было семь сухпайков. И поехал он на границу с Китаем. По словам Ходорковского, самое сложное в тюрьме — невозможность предсказать свое будущее.
А прошлое — это много людей, которых уже нет на свете — Ельцин, Березовский, Малашенко, Немцов. Время выкосило главных фигурантов 90-х. Фильм получился не о Ходорковском даже, больше о Путине, о котором он скажет: «Мне казалось, что он идеологически наш человек. Как я ошибся». Ходорковский все отмеряет теми десятью годами, что провел в Сибири. А в Венецию приехал из Лондона, где, как выясняется, ему хорошо, но чувствует себя в гостях. «Я живу Россией», — признается он. Лучшее в картине здесь связано с личными обстоятельствами, как встреча с постаревшими за время его сидения родителями. Что теперь? «У меня около 400 млн долларов, и 100 недавно освободились в Ирландии. Так что мне вполне хватает». А страна поет песни про Путина. Женщины в кокошниках хотят замуж за Путина. Молодой парень говорит, что сам он выбирает стабильность, то есть Путина.
В 2003 году на Берлинале была показана картина о Ходорковском, снятая немецким режиссером с русскими корнями Кириллом Туши, причем в тот момент, когда один из самых богатых людей России стал узником, и это сопровождалось хищением исходников фильма в Берлине, отказом московских кинотеатров показывать картину Туши. Спустя десятилетие он снял еще одну картину о Ходорковском, которая прошла незаметно. Информационный фон затухал. Тогда немецкая группа тоже столкнулась с замкнутостью героя, так что приходилось добирать что-то за счет использования анимации. Часть документального материала Кирилла Туши использовал и Алех Гибни в своей картине.
Еще один документальный фильм был показан вне конкурса — «Женщины» Анастасии Миковой (она родом из Киева) и ее французским коллегой — первоклассным фотографом и тележурналистом Яном Артюсом-Бернаром. В разных странах мира съемочная группа взяла тысячу интервью у женщин — молодых и пожилых, разных национальностей и вероисповедания, раскрепощенных и закрытых. Всем задавали одинаковые вопросы, даже в тех странах, где не принято об этом говорить. Но вопрос все равно звучал, и ответы часто превосходили ожидания. Среди множества лиц, которые сменяют друг друга каждые 2–3 минуты, — несколько русскоговорящих женщин — из России, Белоруссии, Украины. Пожилая дама сожалеет о том, что очевидны возрастные изменения, все становится в гармошку, а стареть не хочется. Другая — уже бабушка — вспоминает красавца-мужа с бровями вразлет — счастье ее жизни. Кто-то сделал себе грудь, накачал губы и гордится, что все достигнуто своим трудом. Губы африканских женщин растянуты, как резина, оттянуты до шеи диковинными украшениями. Стандарты красоты различны, но все пытаются быть красивыми даже тогда, когда совсем не хочется. У жертв насилия и несчастного случая обезображены лица, но жизнь продолжается. Никто не жалуется. Никто не обличает. Только вспоминают — то, как рожали детей, об интимных отношениях, говорят о менструации и насилии. Потрясающая галерея образов, женская энциклопедия. Молодые и пожилые смело обнажаются. И столько в этом открытости и нежности, что воспринимается как человеческая гармония.
