Мировой премьерой семичасового спектакля «Семь притоков реки Ота» в постановке канадского режиссера Робера Лепажа в Москве завершился XIV Международный театральный фестиваль им. Чехова. Грандиозное действо — плод совместных усилий канадской компании «Экс Макина» и российского Чеховфеста.
Наверное, ни в одной другой стране так не любят Лепажа, как у нас. Трудно себе представить, чтобы после спектакля зрители толпились на автобусной остановке под дождем и обсуждали увиденное, сравнивали с прежними его работами, а потом галдели на весь автобус, продолжая устное рецензирование. В памяти многих, как выяснилось, до сих пор живет мощный «Липсинк», показанный в Москве в 2009 году. «Семи притокам» рядом с ним отводилось отнюдь не первое место. «Липсинк» — вершина творчества Лепажа, нечто незабываемое. Он шел восемь с половиной часов. Среди тех, кто теперь посетил спектакль Лепажа, оказались Владимир Меньшов, Вера Алентова, Андрей Хржановский, Кирилл Серебренников, Чулпан Хаматова. Не все зрители и даже образованные критики выдержали до конца театральный марафон. И винить людей нельзя, физически тяжело долго находиться в партере: немеют руки и ноги. Да и не всегда оправданным было столь затяжное действо.
«Семь рек…» впервые поставлены в полной и оригинальной версии еще в 1996 году в родном городе Лепажа Квебеке, в церкви Сен-Венсан. И вот теперь новая редакция — семь актов, разделенных несколькими антрактами от 5 до 45 минут, два из них именуются паузами. Видно, что Япония, которую Лепаж впервые посетил в 1992 году, произвела на него сильнейшее впечатление. А он — выдающийся путешественник, что чувствуется и в его спектаклях. Кимоно в «Семи реках…» — все равно что наша гоголевская шинель — персонаж спектакля даже в те минуты, когда его нет на сцене.
Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года присутствуют в повседневной жизни каждого японца на генетическом уровне. В спектакле Лепажа они — тот сгусток энергии, который задает тон происходящему. Два года назад в рамках Токийского международного кинофестиваля показали в сопровождении оркестра первый в истории мирового кино фильм о Годзилле режиссера Исиро Хонды, снятый в 1954 году. Излучающий радиацию главный герой поднимался со дна Тихого океана в тот момент, когда на Хиросиму сбрасывали атомную бомбу. Зал рыдал. Гигантский ящер стал на многие годы воплощением страхов не только послевоенной Японии, но и нынешней.
У Лепажа в первом и самом длинном двухчасовом акте под названием «Видео» американский военный пытается снять на камеру японское жилище, в котором живет одинокая женщина. Другой она и быть не может, поскольку относится к категории «хибакуся» — тех, кто выжил после трагедии. На таких не женятся. Они непризнанные жертвы войны. Десятки людей проходят перед нами, жизнь которых изменил кусок урана. Один эпизод следует за другим — наитрагичнейшие моменты истории: холокост, оккупация Японии, концентрационный лагерь в Чехии, где подвергаются унижениям евреи. Начинается спектакль в спектакле, который играют в Японии канадские артисты, проходит Всемирная выставка «Экспо-70» в Осаке. Их сменяет экзотический танец буто. Мы вовлечены в мировой водоворот. Слова и поступки одного персонажа причудливым образом отзываются в жизни незнакомого ему человека на другом краю земли. В кино этот прием часто используется. А корни его уходят к средневековой театральной традиции, симультанным представлениям, когда все декорации выставлялись сразу и зритель одновременно следил за несколькими событиями. Пожалуй, самым живым оказался эпизод «Интервью», поскольку сделан без чрезмерного страдания, с юмором. Журналистка берет интервью у своего бывшего мужа, только что назначенного послом Германии в Японии. И это виртуозный поединок. Один из прежних спектаклей Лепажа назывался «Тектонические пласты». Собственно, он всегда и пытается их сдвинуть, что бы ни ставил.
Перед нами — типичная для японского театра декорация традиционного жилища, которую сменит выгородка нью-йоркской коммуналки. Построены они постоянным сценографом Лепажа Карлом Фийоном. На декорации проецируются японские фотографии времен Второй мировой войны, черно-белый американский образовательный фильм «Пригнись и накройся. Черепаха Берт» о том, как действовать в случае взрыва. Он снят в 1951 году. Все происходящее очень кинематографично. Лепаж давно смотрит в сторону кино. Это чувствуется в его спектаклях, да и киноопыт у него имеется.
В числе авторов текста значится тринадцать имен, включая самого режиссера и некоторых актеров. На сцене их девять — интернациональный состав, включая японских артистов. Мужчины здесь миниатюрные, а женщины большие — они напоминают слонов в посудной лавке, особенно в тесноте коммуналки. На авансцене — барабаны, с которыми виртуозно управляется японский музыкант, барабанщик и перкуссист. Спектакль идет на французском, английском, немецком и испанском языках с бегущей строкой русских субтитров, что прибавляет ему полифонии.
В Лепаже умер космонавт. Но космическое сознание проявляется во всем. В спектакле «Обратная сторона Луны» и одноименном фильме он исследовал психофизику человека, побывавшего в космосе. Работая над постановками, он обратился из-за океана к космонавту Алексею Леонову и как ребенок внимал каждому его слову. А психическое расстройство героя, которого Лепаж сыграл сам, объяснялось тем, что первым в космос он не полетел. Любопытно, что одной из героинь «Липсинка» оказалась певица, которой удаляли опухоль мозга. И звали эту женщину Ада Вебер, так же как героиню «Семи притоков». Параллелей много. Например, старые семейные фотоархивы, которые так дороги героям и которые возвращаются к ним спустя годы. Лепаж постоянно копается в памяти героя, кем бы он ни был. Так было и с Гамлетом в его спектакле в Театре Наций.
Между тем Робер Лепаж приступил там к работе над «Мастером и Маргаритой». У него будут задействованы тоже тринадцать артистов, как в «Семи притоках реки Ота», включая Евгения Миронова, и все они сыграют по нескольку ролей. Выход в космос обеспечен.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
