Пожалуй, ни один спектакль сегодня не вызывает у детской (и не только) публики столько вопросов на засыпку, как «Тайна волшебного зелья». Премьеру сыграли в «Театриуме на Серпуховке» в первые дни Нового года, где на выходе из зала то и дело слышишь: «Пап, это карлик был на сцене? Как же он стал высоким? А как растягивают мышь в ящике?» Ну и совсем уж неожиданное: «Есть ли жизнь за гробом?». Вот такие загадки Тереза Дурова загадала зрителям своим новым спектаклем. Обозреватель «МК» попытался проникнуть в тайны сего «зелья».
Новая работа Терезы Дуровой продолжает этническую линию, взятую ею еще несколько лет назад. «Театриум» уже познакомил публику с индийской, арабской, карело-финской, староанглийской музыкальной культурой, а через нее и с культурой самих стран в разных ее аспектах. Теперь вот на очереди балканские мотивы, хорошо знакомые нам по фильмам Кустурицы. Они, как заводной механизм, весело и свободно запускают в «Театриуме» историю странствующего плотника Петко, в сущности доброго малого, ловкого мастера, который в один день встретил столько всего необычного, столько преодолел, но нашел свою любовь и взлетел от счастья, причем в прямом смысле слова.
Однако на этот раз на первый план режиссер Дурова выводит не столько главных героев, сколько случай, рок, фатум, который незримо сопровождает каждого, пустившегося в интереснейший путь под названием жизнь. Кажется, не совсем детская история, но философия, заложенная в пьесе Артема Абрамова, в текстах песен Андрея Усачева да и в самой постановке, оказывается очень даже востребованной у аудитории восемь плюс. Наверное, потому, что сложные, требующие долгого объяснения понятия в «Театриуме» умеют переводить в визуально яркий язык разных жанров и без многословия точно расставлять смысловые акценты. «Тайна волшебного зелья» — это синтез театра, музыки и цирка.
Вот пять уличных музыкантов, каких можно встретить в любом городке Балканского полуострова, стоя перед закрытым пока еще занавесом, как бы враскачку намечают мотив. И оркестр, разместившийся по обе стороны сцены, уже подхватывает эту мелодию, раскрывая ее, как цветок, по всему сценическому пространству, раскрашивает всеми красками Балкан. Тут надо отдать должное композитору и дирижеру Максиму Гуткину: он эффектно сочетает стилизацию народной музыки с оригинальными, запоминающимися мелодиями, исполненными девичьим дуэтом а капелла на сербском языке, солисткой и ансамблем.
Яркое, зажигательное под стать музыке и само зрелище в двух актах. Но в вихре этого действа просматривается жесткая конструкция сцен, и она обеспечивает и скорость действия, и жонгляж жанрами, и каскадное исполнение трюков. Здесь можно успеть рассмотреть причудливые декорации Марии Рыбасовой и костюмы, принадлежащие двум мирам — земному с его этнографическими мотивами (художник Ольга Резниченко) и мира волшебства и даже потустороннего (художник Виктория Севрюкова). И те, и другие костюмы отличаются фантазийностью и высоким исполнительским искусством (вышивки, орнаменты, отделка без союза «как бы») — для детей в «Театриуме» все по-взрослому, то есть по гамбургскому счету. И главное, что заложенные в название премьерного спектакля тайна и волшебство на сцене присутствуют совсем не условно. Главный злодей — волшебник Злорад (Арсений Краковский), готовящийся достичь вечной молодости с помощью своих научных изысканий, на глазах увеличивается в размерах и раздваивается. Хотя до этого момента напоминал тантамареску из итальянского кукольного театра. То есть фигурку с маленьким тряпичным тельцем на черной ширме, приставленную к голове актера. Только в отличие от тантамарески, которую кукловод ни за что не выпустит за рамки ширмы, Злорад бегает, прыгает и приплясывает на своих коротких ножках в обуви с дорогими каменьями. И вдобавок ко всему говорит пугающе-неземным голосом.
Возможно, получить такой звуковой эффект артисту помогает саунд-дизайнер, однако, как мне удалось выяснить в антракте, технические ухищрения здесь ни при чем — это особая техника, и о ней, впрочем, как о многом другом, я узнаю после спектакля.
Пока же цыганка Зора (Анастасия Тюкова), как судьба, неторопливо сопровождает беспечного плотника Петко от бродячего театра к замку Злорада, испытывает его встречами с темными силами. Только темные силы эти оказываются вовсе не страшными, а, напротив, забавными: бык, коза и гусь превращены в людей с повадками домашних животных (Маргарита Белкина, Дарья Коршунова, Сергей Батов, Николай Зверев), учтивые летучие мыши (Георгий Егиянц, Андрей Ермохин, Даниил Исламов, Павел Мальцев) оказываются повоспитаннее некоторых людей. Но есть еще особые гости, и какие — с того света (!!!).
Двенадцать высоченных скелетов, на лицо хоть и ужасные, но витальные и чрезвычайно музыкальные. Так, парочка в красных париках и красных камзолах (Юлия Юнушева и Павел Повалихин), наяривая на клавесине, от всей своей загубленной души распевает арию: «Скучновато на погосте / Оттого порой. / По ночам выходим в гости из земли сырой...», но заканчивающуюся неизменным вопросом «есть ли жизнь за гробом?». Такими вот представлен бал Злорада, и если бы он не был решен потешно, то его точно можно было бы счесть балом сатаны с возрастной маркировкой.
После спектакля я наблюдала, как в фойе дети, подражая Злораду, бегают на коленках наперегонки. А сам злодей уже на поклонах в лице артиста Краковского получает цветов столько же, если не больше, чем положительные герои — Петко и его возлюбленная Любица (Руфат Акчурин — Анастасия Крылова, в другом составе Евгений Мишечкин — Анастасия Штромвассер). С цветами уходят и гости с того света.
Интервью после спектакля — с главным злодеем Арсением Краковским. О нем следует сказать особо: оканчивает театральную школу Райкина, хотя свои главные актерские университеты проходил у Терезы Дуровой с трех лет — именно тогда он впервые вышел на сцену. Арсений относится к тому редкому типа артиста, который, начав заниматься тем или иным жанром, доводит его до совершенства. В «Маугли» он потрясающий акробат, в «Переходном возрасте» — танцор. Роль в «Тайне волшебного зелья» проявила многогранность натуры молодого артиста.
— Арсений, скажи, что это за техника, в которой ты так работаешь голосом?
— Это техника горлового пения, ее также используют в бит-боксе. Звук, которым я пользуюсь, называется электронный бас.
— То есть ты работаешь на связках? Как это можно выдержать?
— Нет, не на связках, а на фальш-связке. На репетициях мы убирали бас со связок, и этот бас я делаю на выдохе. А есть еще техника работы на вдохе. Она намного сложнее. Битбоксер Шераз, с которым мы занимались, объяснял, что такого звука можно добиться не связками, а складочками в горле. Они трутся друг о друга и создают особую голосовую вибрацию.
— Сколько у тебя времени ушло на освоение такой техники?
— Мы с моим другом, артистом Эмилем Рывкиным, занимались с битбоксером Шеразом каждый день в течение двух месяцев. Эмиль теперь эту технику применяет на спектакле «Калевала». А у меня весь смех и верхний крик держатся на этом звуке, и с каждым спектаклем увеличивается диапазон. Если раньше я начинал с двух нот, то сейчас у меня целая октава.
— Два часа ты передвигаешься на коленях, хотя этого не видно, и более того, создается полная иллюзия, что на сцене работает карлик. Не больно?
— Больно было только вначале. Но, скажу честно, я работаю в основном не на коленях. Коленями я почти не касаюсь сцены, основной упор идет на голени, есть такая специальная техника.
Если с голосом и коленями артиста все более-менее ясно, то я так и не поняла, как из очень небольшого ящичка, который торжественно вывозят на столе, извлекают симпатичную, но все же немаленького роста мышь в исполнении Даниила Исламова. И как на месте карлика с вибрирующим голосом в стеклянном цилиндре, что весь просвечивает и оторван от сцены на полметра, появляется молодой и красивый плотник Петко — вот это так и осталось покрыто страшной тайной...
