«Росгосцирк» — самая крупная цирковая компания в мире, ведущая свою историю с 1919 года. Она объединяет 38 стационарных российских цирков и пять цирков-шапито, в которых задействовано 1,4 тысячи животных. Осенью прошлого года генеральным директором этой мощной организации стал Владимир Шемякин. С ним мы и поговорили о том, как живет российский цирк сегодня.
— Владимир Леонидович, вы не пожалели, что ввязались в эту историю под названием «Росгосцирк»? Компания огромная, дела идут неважно, и, судя по тому, что за два предыдущих года сменилось четыре директора, это место, похоже, гиблое.
— Нет, конечно! Что значит «гиблое»? Это государственная компания, и в советские годы она была по-настоящему национальным достоянием. И сегодня при грамотном подходе и управлении мы сможем сделать «Росгосцирк» вполне успешным.
— А куда исчезло славное прошлое «Союзгосцирка»? Под силу ли вам его вернуть?
— Давайте будем честными: такого оглушительного триумфа цирка, как в советское время, сейчас добиться крайне сложно. По объективным причинам, у зрителя вариантов для проведения свободного времени в разы больше: хочешь — кинотеатры на любой вкус, катки, горнолыжка, поездки за рубеж... А в советское время основным искусством, которое собирало всю семью вместе, был цирк. Он был практически безальтернативным: люди, чтобы семьей побыть вместе, шли в цирк. А сегодня оторвать ребенка от интернета, гаджета, виртуального пространства, показать мир добра и позитива, привлечь молодежь — это сверхзадача. Нужно жить в наше время и в нашей стране, и мы видим свою задачу в том, чтобы «Росгосцирк» занял свое место в новых реалиях.
Надо сказать, что государство сегодня повернулось к цирку, выделяет деньги на ремонт и развитие, потому что у цирка огромная социальная функция. Ведь его самая важная, базовая задача — быть искусством для всей семьи. Могут прийти бабушки с внуками, родители с детьми, парень с девушкой, друзья — и все они должны чувствовать себя в цирке хорошо и комфортно.
— Но вот читаю выдержки из интернета. Отзывы зрителей от посещения цирков, особенно в провинции, далеки от оптимизма: неудобные кресла, давно нет ремонта, жуткие туалеты, в буфетах — отсутствие нормального сервиса.
— И это тоже наши реалии. У нас мощнейшая материально-техническая база (более 40 цирков по стране), и она изношена на 80 процентов. Проблемы накапливались годами, их не решить в одночасье. Но по состоянию туалетов в цирках я сужу о профпригодности директора. Сделать вполне приличный ремонт в санузле сегодня не стоит больших денег. Не обязательно ждать для этого федеральных субсидий. Нужно просто помыть, заменить и починить.
На самом деле мы уже начали программу реконструкции цирков, и государство обратило на эту проблему серьезное внимание. У нас прописаны дорожные карты до 2024 года, и к этому сроку мы планируем в 70 процентах цирков провести реконструкцию, сделать капитальный ремонт. А что касается буфетов и сервиса, то сейчас мы создаем единую концепцию циркового сервиса. Кое-что могу проанонсировать: у нас будет фирменное меню от шеф-повара, будет красочная и стильная сувенирная продукция.
— Дискуссионным и острым по-прежнему остается вопрос о животных в цирке. Ваша точка зрения: может, и нам пора отказаться от программ с использованием животных?
— Лишить цирк животных — значит оставить без цирка детей. Ведь дети в восторге от животных. Ребенок открывает свою первую книжку, а там: «Мишка косолапый по лесу идет, шишки собирает…». И в цирке он видит Мишку, который танцует, ходит на задних лапах, выполняет трюки. Больше нигде он такого не увидит. Скажем, в зоопарке медведь — это чаще всего спящая в тени мохнатая глыба. А как и где ребенку узнать, что животные — умные, добрые, смелые? У нас в цирке. Я думаю, что мы очень много потеряем, отказавшись от животных. Российский цирк пока не может существовать без участия животных.
— Разве так уж необходимо мучить зверей на потеху публике?
— В государственных цирках животных не мучают. Мы проводим открытые репетиции, приглашаем всех желающих за кулисы. Есть люди, которые бьют и истязают своих детей, но это не значит, что так делают все и что у всех надо отобрать детей. В цирке был случай: мишка стал слепнуть — оказалось, катаракта. Пригласили доктора, лучшего в своей области. Медведя прооперировали, и он стал видеть. А что бы с ним стало в условиях дикой природы? Или был случай, когда у слонихи загноился бивень. Ветеринары разводили руками. А артистка не сдалась, поставила раскладушку рядом с вольером и каждые два часа промывала бивень отваром из трав. В итоге болезнь отступила, а слониха собирает аплодисменты по сей день.
Да, в ряде европейских стран отказались от цирка с животными, правда, некоторые из них уже вернули их обратно. Но я сейчас не об этом, а о том, что на Западе уже и клоунов почти нет. Вы можете себе представить цирк без клоуна? Не хотелось бы идти по этому пути. Ну и потом, зоозащитники должны думать, где окажутся наши животные, если их запретят использовать в цирке. А их без малого полторы тысячи — здоровых, красивых львов, тигров, зебр, слонов, обезьян, медведей, пингвинов... И здоровы они благодаря активной работе в цирке, сбалансированному питанию, а в дикой природе за последние двадцать лет вымерло больше десяти видов животных — яванский тигр, западный черный носорог, китайский речной дельфин и другие. Вот о чем нужно думать зоозащитникам. В противном случае они больше похожи на лоббистов интересов известных цирковых компаний без животных.
— Но вы же не станете отрицать, что в плане зрелищности шоу у таких компаний нашему цирку есть чему поучиться?
— На самом деле в минувшем году у нас появилось несколько громких премьер: «Принц цирка» в Санкт-Петербурге — очень крутая программа, в которой соединились современные технологии, водоворот света и звука и грандиозное фонтанное шоу. Но возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что всегда нужно брать на вооружение успешный опыт коллег. Например, мы сейчас активно работаем над нашей технической базой, планируем в программах использовать голографические изображения на современных экранах, ведем переговоры с коллегами из Китая, где это активно применяется: у них во время шоу из экранов выходят виртуальные слоны и работают с настоящими. Думаю, что это приведет в цирк новых зрителей.
— «Росгосцирку» реально выйти на самоокупаемость?
— Цирк — это большой пласт культуры нашей страны. Искусство всегда нуждалось в поддержке, и цирк, в числе других отраслей, эту поддержку государства получал. Ни у кого же не возникает мысли вывести на самоокупаемость театры, кинематограф, музеи, библиотеки. Причем надо учитывать отличия работы цирка от того же театра: если в театре есть труппа, и она там работает, то у нас цирковой конвейер. Идет постоянная смена программ, каждый месяц обновление, приезжают новые артисты, а все они иногородние, что тянет за собой выплату командировочных, бронирование гостиниц. Плюс транспортные расходы, кормление животных. Все это большая статья расходов.
Мы, конечно, сделаем все, чтобы цирки зарабатывали, становились максимально эффективными. Но я думаю, что в какой-то момент мы все равно спросим, чего именно ждут от «Росгосцирка» — самоокупаемости или выполнения социальных функций? Если самоокупаемости, то тогда цирки в небольших городах обречены (они окупаются только в городах с населением от миллиона), половину цирков в стране нужно будет закрыть. Если билет в цирк, скажем, в Костроме будет стоить 2,5–3 тысячи рублей (на семью из четырех человек потребуется 10–12 тысяч, а еще зайти в буфет, а еще сфотографироваться с животными…) — это неподъемные суммы для жителей малых городов. Вот тогда цирк становится искусством для избранных. Поэтому государственная поддержка — это не только строительство и ремонт. Это доступные цены на билеты, современное техническое оснащение, красивые костюмы, качественный реквизит. А дешевый грим, материалы, плохой свет и цвет — это то, что убивает искусство цирка.
— Что нужно сделать, чтобы наши лучшие артисты не уезжали в успешные зарубежные цирки и получали достойную зарплату здесь?
— Это правда, что цирки по всему миру на 50 процентов укомплектованы русскоговорящими артистами, уехавшими в свое время за длинным рублем. Вернуть их в Россию и сделать так, чтобы другие не уезжали, — наша основная задача. У нас уже есть несколько артистов, которые, поработав в Канаде, Европе, вернулись в «Росгосцирк». Все это комплексная работа, в том числе по повышению престижа профессии артиста цирка. Сейчас мы прорабатываем хорошую страховку для наших артистов. Все это такие маленькие шаги на пути к большой цели.
— Список успешных цирков в мире такой: Цирк дю Солей (Канада), Китайский цирк, Цирк Ронкалли (Германия), Цирк Кни (Швейцария), Circus Big Apple (США), Shanghai Circus World (Китай). В какой последовательности по успешности вы бы разместили эти коллективы? Реально ли российскому цирку с ними конкурировать?
— Меня больше всего поразил Китайский цирк. Мастерство китайских артистов, кажется, не имеет предела. Десять человек на одном велосипеде, на проволоке, под куполом. Или 20 палочек в одной руке, и на каждой блюдечко, и еще на ноге сзади сальто кто-то крутит. Все это дополнено лазерными инсталляциями. Потом, наверное, все-таки Цирк дю Солей. По уровню режиссуры, театрализации, по очень хорошо продуманному маркетингу, уровню подготовки артистов. Цирк Ронкалли в минувшем году прогремел на весь мир благодаря голографическим животным. Но, как я уже говорил, мы сейчас эту технологию тоже отрабатываем.
Я бы, конечно, очень хотел поставить «Росгосцирк» во главу всего этого списка. Но надо быть честным с самим собой, нам придется много потрудиться, чтобы занять это место. Без жестких шагов и непопулярных решений, скорее всего, этого сделать не удастся. Мы начинаем с инфраструктуры, технологий, параллельно ставим задачу нашим артистам и режиссерам по созданию современного творческого продукта, который даже не сегодня будет востребован зрителями, а завтра, послезавтра. И тогда мы получим новый Российский цирк. Очень мощный и нужный.
