Олег Артемьев: Своего первого полета на МКС я ждал 11 лет - «Наука и техника»

Добавлено 01-окт-2019, 04:07 От Инга

Москвичи выбрали депутатов Мосгордумы. 45 человек уже заняты решением ключевых городских вопросов. Некоторые из парламентариев — опытные управленцы, другие — приступили к исполнению депутатских полномочий впервые. Мы начинаем знакомить горожан с избранными депутатами. Так, по избирательному округу № 29 победу одержал Олег Артемьев. В интервью «Вечерней Москве» он рассказал о своих планах на будущее и о близости космонавтов к звездам.
Он умеет добиваться успеха: стал космонавтом-испытателем, дважды нес вахту на Международной космической станции, трижды выходил в открытый космос. Герой Российской Федерации — о детской мечте и взрослом выборе, «Бессмертном полке» на орбите и ракетных ударах по Донбассу, дружбе с американскими астронавтами и белой зависти к тем, кто первыми полетит на Марс.
Острова во Вселенной
— Олег Германович, космонавтом, наверное, захотели стать еще в детстве?
— Нет. Отец, военный инженер, служил на Байконуре. Там как в песне: степь да степь кругом. Но город Ленинск, в котором я вырос, стоит на берегу реки Сырдарьи. Мальчишкой занимался в клубе юных моряков во Дворце пионеров, вязал морские узлы и навсегда увлекся подводным плаванием.
— Почему у вас, жившего рядом с космодромом, появилось такое желание? Ведь, вероятно, космонавтов не только по телевизору, но и вживую видели?
— Мы махали им флажками — улетающим, прилетающим. Школьников байконурских школ выводили к дороге, по которой ехали покорители Вселенной. Космонавты для нас были как небожители. Ни я, ни мои одноклассники даже не мечтали попасть в их число и полететь к звездам. Казалось, что стать одним из таких супергероев — задача недостижимая. К тому же подростком я зачитывался Жюлем Верном. Мечта моя была, я в этом был тогда уверен, вполне осуществима: буду стоять на капитанском мостике и открывать в океане новые острова.
— А стали во втором своем полете капитаном космического корабля.
— Такие вот «превратности судьбы». Но до этого я окончил политехникум, послужил рядовым срочником в Советской армии, поступил в Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана, после выпуска работал инженером-испытателем в Ракетно-космической корпорации «Энергия» имени С. П. Королева. Желание полететь в космос стало осознанным во вполне взрослом возрасте. Мне шел 29-й год, когда я написал заявление с просьбой зачислить в отряд космонавтов.
— В 1999 году мало кто смотрел на звезды, все искали, где бы заработать денег. Вам не говорили: зачем тебе это надо?
— Многие не понимали! В 1998-м в России разразился тяжелейший кризис, люди за каждой копейкой бегали, а в космической отрасли платили негусто всем. Кто-то из друзей откровенно крутил пальцем у виска, мол, ненормальный ты, Олег! Космонавт — это адский труд и огромный риск, и все это тогда было за «три копейки».
Только родители поддержали, они никогда не мешали мне жить, делать собственный выбор. Еще они знали: если я что-то решил, то цели добьюсь. В «Бауманку», выдержав приличный конкурс, я поступил после армейской срочной службы в 1992 году. Времечко в стране было голодное. И жилья у меня в столице не было, жил в общежитии. Отец и мать помогали чем могли, но им было не легче, чем мне. Поставил сам себе задачу: не они мне, а я своим старикам обязан помочь. Устроился работать оперативным дежурным водителем в автотранспортное хозяйство родного МГТУ имени Баумана. Работал и учился, помогал родным, и самому на жизнь хватало. Не «переломился», смог совмещать, вуз окончил с хорошими оценками.
Вот и при выборе работы в пилотируемой космонавтике мне было все понятно. До этого в РКК «Энергия» я занимался экспериментами по отработке технологий внекорабельной деятельности в гидроневесомости, входил в группу подготовки старта служебного модуля «Звезда», принимал участие в тренировочном процессе экипажей на море по отработке приводнения спускаемых аппаратов. То есть видел земную, подготовительную работу космонавтов со стороны. А почему, подумал, мне самому не полететь на орбиту? Люблю технику, и жизненная цель у меня должна быть большая — космос. Звезды — это мои новые острова, как те, что манили в детстве.
Долгая дорога к космодрому
— Вас сразу зачислили в отряд космонавтов?
— Была «долгая дорога». В 1999-м успешно прошел медкомиссию, сдал экзамен по матчасти космического корабля, системам его жизнеобеспечения, баллистике и многим другим предметам, ждал нового набора в отряд. Зачислили меня только в 2003 году. А впервые полетел на Международную космическую станцию в 2014-м. Своего первого полета я ждал 11 лет.
— Трудно было — в постоянной готовности, и — ждать, ждать?
— Конечно. Это самое тяжелое в нашей профессии, но мотивация на полет, настойчивость и терпение обычно побеждают.
— Космос не обманул ваших ожиданий?
— Нет, наоборот, все оказалось немного проще и легче, чем представлялось. Все космонавты и астронавты говорят одно и то же: невозможно передать человеку, который в космос не летал, те ощущения и впечатления, которые испытываешь, впервые оказавшись за пределами родной планеты и увидев Землю со стороны. Повторю за коллегами: это — непередаваемые ощущения и восторг.
— Быстро оно сменяется рутиной? Ведь день космонавта расписан по минутам?
— Это тяжелая, но интересная работа. Мне она абсолютно не в тягость. Дел на борту МКС всегда было невпроворот: техническое обслуживание систем и механизмов, многочисленные эксперименты, тренировки. Но все это очень увлекательные занятия. Я хочу летать в космос, пока будет позволять здоровье.
— Сейчас позволяет?
— Пока позволяет. Меня хватит хоть для космоса, хоть для любой другой работы.
Когда космонавту страшно
— Полеты в космос — опасное дело. Если честно, вам было — хоть раз — страшно?
— Мне было реально не по себе в первом полете в 2014 году. В это время начались бои на востоке Украины, и с орбиты мы видели, как на планете Земля происходят ожесточенные сражения, и понимали, что там гибнут люди.
— Это было видно из космоса?
— Взрывы после залпов реактивных систем, последствия пусков ракетных комплексов под Донецком и Луганском — очень четко. И все это не просто на родной планете, а на земле, которая еще недавно была нашей общей, единой для людей многих национальностей. Я родился в Риге, рос в Казахстане, учился в Таллине, служил солдатом в Вильнюсе, родители мои живут сейчас в белорусском Витебске. Согласитесь, все мы, рожденные в Советском Союзе, не можем считать горе на прежде единой нашей земле чужой бедой. Это не сантименты, я не сентиментальный человек, но это — на генном уровне.
«Глубокоуважаемые» и «высокоуважаемые»
— И в первом полете, и во втором вы работали на МКС вместе с американскими астронавтами. Отношения между нашими странами сегодня не назовешь хорошими. Случались ли споры на темы политики? Ведь вам «повезло»: в 2014-м, в первом полете, — возвращение Крыма и санкции, в 2018-м, во втором, — «дело Скрипалей» и снова санкции…
— Вообще не касались политических тем. Не потому, что в инструкциях так прописано. Принципиально и по умолчанию: космическая деятельность — вне мелких земных дрязг. Разругаться на МКС — проще простого. Это, по сути, та же подводная лодка: в ограниченном пространстве каждый день видишь одни и те же лица. Как шутят наши ребята, подводники — люди «глубокоуважаемые», а космонавты — «высокоуважаемые»… А нам в этой космической «лодке» вместе плыть и плыть.
Потому любые темы, которые могут привести к конфликтам, автоматически сам для себя отсекаешь просто «на подлете». Мы отправляемся на орбиту работать для блага всей человеческой цивилизации. Остальное — суета.
— Психологическая «притирка» экипажей, вероятно, происходит в ходе подготовки еще на Земле?
— В Звездном мудро задумано и выполняется: люди в готовящемся к полету экипаже знакомятся и начинают вместе тренироваться за два года до старта. За это время, конечно, «притираемся», чтобы в космосе не натыкаться на острые углы.
— После возвращения на Землю поддерживаете отношения с иностранными астронавтами?
— Мы продолжаем дружить. С летавшими вместе со мной американскими, европейскими и японскими коллегами мы перезваниваемся, обмениваемся сообщениями. И реально случаются встречи — то в Звездном, то в Хьюстоне. Более того, наши жены сдружились, в социальных сетях постоянно общаются.
— Праздники на орбите отмечали вместе с астронавтами?
— По сложившейся традиции в ходе каждой экспедиции на МКС космонавты России и астронавты НАСА (США) или ЕКА (Европейское космическое агентство) определяют один выходной день. Наши всегда выбирают День Победы, американцы — свой День независимости. Отмечаем совместно и 4 июля, и 9 Мая.
В космос можно взять ограниченное количество личных вещей, общий вес ограничен одним килограммом. Мне разрешили перевес на 200 граммов. Святое дело: прилетел на станцию с копией Знамени Победы, поднятого над Рейхстагом в 1945 году. У меня деды воевали. Алексей Фирсович Артемьев рядовым солдатом войну прошел, а капитан 3-го ранга Николай Егорович Лямин служил в береговой артиллерии. 9 Мая я развернул в космической невесомости победный стяг, и мы дружно отпраздновали День Победы с американцами — нашими союзниками в войне с фашизмом.
…Вообще я считаю, что не надо никого демонизировать. Американцы такие же люди, как и мы, а человек с человеком всегда может договориться. Еще бы взаимоотношения между космонавтами и астронавтами перенести в сферу межгосударственных отношений России и Америки…
Белая зависть к первопроходцам
— Красной планеты На Марс хотите полететь?
— Трудное и долгое это дело — подготовка первой экспедиции на такую дальность. Боюсь, к тому времени уже просто физически выйду из кондиции. Полетят, видимо, те, кому сейчас лет 15, может, 20. Я готовился по программе эксперимента «Марс-500». Участвовал в двух двухнедельных «полетах», затем в 105-суточном. Отрабатывалась безаварийная работа космического корабля в длительном полете. Ведь если сейчас у космонавтов условия экстремальные, то у тех, кто полетит на Марс, они будут экстремальные запредельно. Нами был получен полезный опыт. Надеюсь, он пригодится марсианским первопроходцам. А я к ним уже испытываю жуткую белую зависть…
Главный талисман
— Космонавты обычно берут в полет какие-нибудь талисманы. Что брали вы?
— У меня выбора не было. По этой части у нас в семье «командир» — сын Савелий. В 2014-м, в год проведения Олимпиады в Сочи, он вручил мне ее символы — игрушечных белого мишку, леопарда и зайку. В 2018-м в России проходил чемпионат мира по футболу, поэтому на орбиту полетел волчонок Забивака. А вообще-то мой главный «талисман» ждал меня на Земле — любимая семья. Это мой главный оберег в жизни — жена Аня, восьмилетний сын Савелий и двухлетняя дочь Анфиса.
Детям, когда вырастут, посоветуете пойти в космонавты?
— Ничего не буду ни советовать, ни навязывать. Я вот не «оправдал» ожиданий своей мамы, как она меня ни направляла и ни наставляла.
Это как?
— Мама дважды отдавала меня в музыкальную школу и однажды привела в балетную студию. Музыкалку я так и не окончил, а на танцах вытерпел всего одно занятие — не мое! Так что своих детей я за ручку водить не буду. Помогу и поддержу в любом их начинании, но дороги в жизни пусть выбирают самостоятельно. Делать в жизни надо то, что нравится.
СПРАВКА
Олег Германович Артемьев — 118-й космонавт России / 537-й — мира, Герой Российской Федерации. Родился 28 декабря 1970 года. Окончил Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана, трудился инженером-испытателем в Ракетно-космической корпорации «Энергия». В 2003 году был зачислен в отряд космонавтов.
Первый космический полет выполнил с 26 марта по 11 сентября 2014 года в качестве бортинженера ТПК «Союз ТМА-12М» и МКС-39/40. Продолжительность миссии составила 169 суток 5 часов 5 минут 37 секунд. Во время полета выполнил два выхода в открытый космос общей продолжительностью 12 часов 33 минуты.
Второй космический полет выполнил с 21 марта по 4 октября 2018 года в качестве командира экипажа корабля «Союз МС-08». 15 августа совершил выход в открытый космос продолжительностью 7 часов 46 минут. Космонавты Олег Артемьев и Сергей Прокопьев сняли с внешней поверхности модуля «Пирс» два из четырех устройств с образцами микроорганизмов, находившихся там с августа 2017 года в рамках эксперимента «Тест», установили антенну и проложили кабели для аппаратуры эксперимента ICARUS, запустили четыре наноспутника.
В 2009 году Олег Артемьев с отличием окончил Российскую академию государственной службы при президенте РФ. Занимается научной деятельностью, участник российских и международных конференций.
КСТАТИ
После возвращения из первой космической экспедиции Олег Артемьев стал участником серии уникальных экспериментов, связанных с отработкой будущих межпланетных полетов. На специальном тренажере «Выход-2» он первым осуществил выход в скафандре на смоделированную поверхность условной далекой планеты.
Читайте также: Януш Вишневский: Человек, который не читал русскую классику, не может быть образованным

•••

В жилом доме по батареям пустили электричество

Москвичи выбрали депутатов Мосгордумы. 45 человек уже заняты решением ключевых городских вопросов. Некоторые из парламентариев — опытные управленцы, другие — приступили к исполнению депутатских полномочий впервые. Мы начинаем знакомить горожан с избранными депутатами. Так, по избирательному округу № 29 победу одержал Олег Артемьев. В интервью «Вечерней Москве» он рассказал о своих планах на будущее и о близости космонавтов к звездам. Он умеет добиваться успеха: стал космонавтом-испытателем, дважды нес вахту на Международной космической станции, трижды выходил в открытый космос. Герой Российской Федерации — о детской мечте и взрослом выборе, «Бессмертном полке» на орбите и ракетных ударах по Донбассу, дружбе с американскими астронавтами и белой зависти к тем, кто первыми полетит на Марс. Острова во Вселенной — Олег Германович, космонавтом, наверное, захотели стать еще в детстве? — Нет. Отец, военный инженер, служил на Байконуре. Там как в песне: степь да степь кругом. Но город Ленинск, в котором я вырос, стоит на берегу реки Сырдарьи. Мальчишкой занимался в клубе юных моряков во Дворце пионеров, вязал морские узлы и навсегда увлекся подводным плаванием. — Почему у вас, жившего рядом с космодромом, появилось такое желание? Ведь, вероятно, космонавтов не только по телевизору, но и вживую видели? — Мы махали им флажками — улетающим, прилетающим. Школьников байконурских школ выводили к дороге, по которой ехали покорители Вселенной. Космонавты для нас были как небожители. Ни я, ни мои одноклассники даже не мечтали попасть в их число и полететь к звездам. Казалось, что стать одним из таких супергероев — задача недостижимая. К тому же подростком я зачитывался Жюлем Верном. Мечта моя была, я в этом был тогда уверен, вполне осуществима: буду стоять на капитанском мостике и открывать в океане новые острова. — А стали во втором своем полете капитаном космического корабля. — Такие вот «превратности судьбы». Но до этого я окончил политехникум, послужил рядовым срочником в Советской армии, поступил в Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана, после выпуска работал инженером-испытателем в Ракетно-космической корпорации «Энергия» имени С. П. Королева. Желание полететь в космос стало осознанным во вполне взрослом возрасте. Мне шел 29-й год, когда я написал заявление с просьбой зачислить в отряд космонавтов. — В 1999 году мало кто смотрел на звезды, все искали, где бы заработать денег. Вам не говорили: зачем тебе это надо? — Многие не понимали! В 1998-м в России разразился тяжелейший кризис, люди за каждой копейкой бегали, а в космической отрасли платили негусто всем. Кто-то из друзей откровенно крутил пальцем у виска, мол, ненормальный ты, Олег! Космонавт — это адский труд и огромный риск, и все это тогда было за «три копейки». Только родители поддержали, они никогда не мешали мне жить, делать собственный выбор. Еще они знали: если я что-то решил, то цели добьюсь. В «Бауманку», выдержав приличный конкурс, я поступил после армейской срочной службы в 1992 году. Времечко в стране было голодное. И жилья у меня в столице не было, жил в общежитии. Отец и мать помогали чем могли, но им было не легче, чем мне. Поставил сам себе задачу: не они мне, а я своим старикам обязан помочь. Устроился работать оперативным дежурным водителем в автотранспортное хозяйство родного МГТУ имени Баумана. Работал и учился, помогал родным, и самому на жизнь хватало. Не «переломился», смог совмещать, вуз окончил с хорошими оценками. Вот и при выборе работы в пилотируемой космонавтике мне было все понятно. До этого в РКК «Энергия» я занимался экспериментами по отработке технологий внекорабельной деятельности в гидроневесомости, входил в группу подготовки старта служебного модуля «Звезда», принимал участие в тренировочном процессе экипажей на море по отработке приводнения спускаемых аппаратов. То есть видел земную, подготовительную работу космонавтов со стороны. А почему, подумал, мне самому не полететь на орбиту? Люблю технику, и жизненная цель у меня должна быть большая — космос. Звезды — это мои новые острова, как те, что манили в детстве. Долгая дорога к космодрому — Вас сразу зачислили в отряд космонавтов? — Была «долгая дорога». В 1999-м успешно прошел медкомиссию, сдал экзамен по матчасти космического корабля, системам его жизнеобеспечения, баллистике и многим другим предметам, ждал нового набора в отряд. Зачислили меня только в 2003 году. А впервые полетел на Международную космическую станцию в 2014-м. Своего первого полета я ждал 11 лет. — Трудно было — в постоянной готовности, и — ждать, ждать? — Конечно. Это самое тяжелое в нашей профессии, но мотивация на полет, настойчивость и терпение обычно побеждают. — Космос не обманул ваших ожиданий? — Нет, наоборот, все оказалось немного проще и легче, чем представлялось. Все космонавты и астронавты говорят одно и то же: невозможно передать человеку, который в космос не летал, те ощущения и впечатления, которые испытываешь, впервые оказавшись за пределами родной планеты и увидев Землю со стороны. Повторю за коллегами: это — непередаваемые ощущения и восторг. — Быстро оно сменяется рутиной? Ведь день космонавта расписан по минутам? — Это тяжелая, но интересная работа. Мне она абсолютно не в тягость. Дел на борту МКС всегда было невпроворот: техническое обслуживание систем и механизмов, многочисленные эксперименты, тренировки. Но все это очень увлекательные занятия. Я хочу летать в космос, пока будет позволять здоровье. — Сейчас позволяет? — Пока позволяет. Меня хватит хоть для космоса, хоть для любой другой работы. Когда космонавту страшно — Полеты в космос — опасное дело. Если честно, вам было — хоть раз — страшно? — Мне было реально не по себе в первом полете в 2014 году. В это время начались бои на востоке Украины, и с орбиты мы видели, как на планете Земля происходят ожесточенные сражения, и понимали, что там гибнут люди. — Это было видно из космоса? — Взрывы после залпов реактивных систем, последствия пусков ракетных комплексов под Донецком и Луганском — очень четко. И все это не просто на родной планете, а на земле, которая еще недавно была нашей общей, единой для людей многих национальностей. Я родился в Риге, рос в Казахстане, учился в Таллине, служил солдатом в Вильнюсе, родители мои живут сейчас в белорусском Витебске. Согласитесь, все мы, рожденные в Советском Союзе, не можем считать горе на прежде единой нашей земле чужой бедой. Это не сантименты, я не сентиментальный человек, но это — на генном уровне. «Глубокоуважаемые» и «высокоуважаемые» — И в первом полете, и во втором вы работали на МКС вместе с американскими астронавтами. Отношения между нашими странами сегодня не назовешь хорошими. Случались ли споры на темы политики? Ведь вам «повезло»: в 2014-м, в первом полете, — возвращение Крыма и санкции, в 2018-м, во втором, — «дело Скрипалей» и снова санкции… — Вообще не касались политических тем. Не потому, что в инструкциях так прописано. Принципиально и по умолчанию: космическая деятельность — вне мелких земных дрязг. Разругаться на МКС — проще простого. Это, по сути, та же подводная лодка: в ограниченном пространстве каждый день видишь одни и те же лица. Как шутят наши ребята, подводники — люди «глубокоуважаемые», а космонавты — «высокоуважаемые»… А нам в этой космической «лодке» вместе плыть и плыть. Потому любые темы, которые могут привести к конфликтам, автоматически сам для себя отсекаешь просто «на подлете». Мы отправляемся на орбиту работать для блага всей человеческой цивилизации. Остальное — суета. — Психологическая «притирка» экипажей, вероятно, происходит в ходе подготовки еще на Земле? — В Звездном мудро задумано и выполняется: люди в готовящемся к полету экипаже знакомятся и начинают вместе тренироваться за два года до старта. За это время, конечно, «притираемся», чтобы в космосе не натыкаться на острые углы. — После возвращения на Землю поддерживаете отношения с иностранными астронавтами? — Мы продолжаем дружить. С летавшими вместе со мной американскими, европейскими и японскими коллегами мы перезваниваемся, обмениваемся сообщениями. И реально случаются встречи — то в Звездном, то в Хьюстоне. Более того, наши жены сдружились, в социальных сетях постоянно общаются. — Праздники на орбите отмечали вместе с астронавтами? — По сложившейся традиции в ходе каждой экспедиции на МКС космонавты России и астронавты НАСА (США) или ЕКА (Европейское космическое агентство) определяют один выходной день. Наши всегда выбирают День Победы, американцы — свой День независимости. Отмечаем совместно и 4 июля, и 9 Мая. В космос можно взять ограниченное количество личных вещей, общий вес ограничен одним килограммом. Мне разрешили перевес на 200 граммов. Святое дело: прилетел на станцию с копией Знамени Победы, поднятого над Рейхстагом в 1945 году. У меня деды воевали. Алексей Фирсович Артемьев рядовым солдатом войну прошел, а капитан 3-го ранга Николай Егорович Лямин служил в береговой артиллерии. 9 Мая я развернул в космической невесомости победный стяг, и мы дружно отпраздновали День Победы с американцами — нашими союзниками в войне с фашизмом. …Вообще я считаю, что не надо никого демонизировать. Американцы такие же люди, как и мы, а человек с человеком всегда может договориться. Еще бы взаимоотношения между космонавтами и астронавтами перенести в сферу межгосударственных отношений России и Америки… Белая зависть к первопроходцам — Красной планеты На Марс хотите полететь? — Трудное и долгое это дело — подготовка первой экспедиции на такую дальность. Боюсь, к тому времени уже просто физически выйду из кондиции. Полетят, видимо, те, кому сейчас лет 15, может, 20. Я готовился по программе эксперимента «Марс-500». Участвовал в двух двухнедельных «полетах», затем в 105-суточном. Отрабатывалась безаварийная работа космического корабля в длительном полете. Ведь если сейчас у космонавтов условия экстремальные, то у тех, кто полетит на Марс, они будут экстремальные запредельно. Нами был получен полезный опыт. Надеюсь, он пригодится марсианским первопроходцам. А я к ним уже