Не допустить худшего: как вернуть доверие к выборам - «Общество»

Добавлено 29-июл-2019, 20:27 От Taft

Эти лозунги звучат годами — в том числе от федеральных министров, — но социально-экономического ландшафта не меняют. Лишь делят людей — по принципу «кто не с нами — тот против нас». «Никому не верю», — отвечает избиратель и остается да даче.

На поверку политика оказывается рутинной работой в стесненных бюджетных рамках, где на региональном уровне отстроить вертикаль четкого следования букве закона не под силу. Это показал пример избранного едва ли не против своей воли губернатором Хабаровского края Сергея Фургала — на фоне пожара в детском лагере «Холдоми» он поспешил заявить, что об установленных там палатках никто не знал.
Отношение к выборам показывает и проводившийся в начале июля опрос ВЦИОМ, — 89% жителей столицы не интересовались этими выборами. Только 7% были готовы поддержать конкретных кандидатов и поставить за них подписи. Только 28% сказали, что точно придут на выборы 8 сентября и еще 16% допустили такую возможность. За оппозиционного несистемного кандидата были готовы голосовать лишь 6% опрошенных, а рейтинг «Единой России» в Москве составлял 22%.
С тех пор едва ли что-то поменялось кардинально именно по отношению большинства москвичей. Но очевидно, эти изначально неполитические выборы — Мосгордума традиционно не решает практически ничего и не оказывает сколько-нибудь заметного влияния на деятельность исполнительной — оказались резко политизированы. К слову, до выборов не допустили и некоторых вполне «провластных» кандидатов вроде экс-футболиста Дмитрия Булыкина.
Понятно, что признавать несуществующими тысячи людей, реально ставивших подписи за кандидатов и потом публично подтверждавших факт своей подписи в избиркомах, — точно не лучший способ завоевать доверие избирателей. С другой стороны, уступить уже, кажется, невозможно, так как брак в подписных листах неизбежен, и наличие несоответствий может установить суд.

Проблема в том, что в прозрачность судебных процедур люди верят мало.

И эти «процедуры» в рамках закона людям предъявляют в критических случаях: например, поскольку митинг в Москве не был санкционирован, то на «гуляния» необходимо было дать ответ по закону. Его и дали. Если вспомнить слезоточивый газ и резиновые пули на антироссийской акции протеста в Тбилиси 20 июня, можно говорить, что вариант выбрали мягкий. Умеют же, когда хотят!
Впрочем, проблема вообще не в этих конкретных выборах. Проблема в том, что политические протесты в России опять выходят из легального поля — причем, в отличие от ситуации 2011-2012 годов, происходит это в ситуации затяжного падения доходов населения и экономического кризиса.
Следующее серьезное испытание — думские выборы 2021 года. Эти выборы и по значению для страны, и по возможности организации протестных акций куда более важное событие для России, чем выборы в МГД. При этом многие понимают, что прохождение хоть сотни «оппозиционных» депутатов в Госдуму вряд ли приведет к повышению законодательной экспертизы.

Поэтому парламент — хоть региональный, хоть федеральный — должен стать, если хотите, дубинкой для исполнительной власти. Реальной силой, которая отражает запрос граждан — хоть собственных лояльных избирателей, хоть нелояльных — и которая способна не только влиять на назначение чиновников, но и наказывать их.

Вряд ли хоть кто-то из людей, желающих счастья России и являющихся ее истинными патриотами, хотели бы для нашей страны будущего в виде «революций» и «майданов». Россия слишком хорошо знает, чем оборачивается насильственный слом власти и государства, к чему приводят революции. И у российской власти вполне достаточно политических и финансовых ресурсов, чтобы избежать таких неприемлемых для будущего нашей страны сценариев. Но для этого нужно проявлять в конкретных ситуациях разумную политическую гибкость, которая вовсе не является синонимом слабости. Скорее, наоборот.

•••

Выборы в Московскую городскую думу неожиданно стали громким политическим событием в России в 2019 году. Ни власти, ни недопущенные кандидаты уже не могут сделать шаг назад. Очевидно, в российской политике выборы — это не то поле, где вершатся судьбы страны. Возродить доверие к выборам может в том числе усиление роли парламентов — как региональных, так и федерального. Несанкционированный митинг в Москве за допуск независимых кандидатов к выборам в Мосгордуму 27 июля и реакция на него силовиков (задержано более 1100 человек — то есть, если верить официальным данным МВД про 3,5 тысячи участников — каждый третий) неоправданно накалили ситуацию вокруг достаточно рутинных выборов столичного парламента. Выборы в Мосгордуму седьмого созыва пройдут в единый день голосования 8 сентября. Будет избрано 45 депутатов в 45 одномандатных округах сроком на 5 лет. Мосгордума — точно не тот орган власти, ради которого прежде всего федеральным властям надо накалять обстановку в традиционно относительно сильно политизированной столице. Даже если бы все кандидаты были допущены до выборов, никакая оппозиция никакого большинства в Мосгордуме не получила бы. Но прохождение единичных кандидатов означало бы повышение доверия к избирательной системе. Только нужна ли она в условиях, когда выборы происходят в органы, которые мало что решают? Главный вопрос для будущего страны — где и как будет делаться реальная политика. Будет ли это набор кулуарных договоренностей элит, а количество любых выборов в стране сведется к минимуму. Опыт прохождения многих законопроектов, конфликты вокруг бюджетного финансирования или даже строительства храмов показывают, что в таких ситуациях есть явные интересанты (вплоть до владельцев какого-нибудь местного мясокомбината) — и расклад политических сил на них не влияет. В конце концов, у России есть опыт восьми лет жизни без прямых выборов губернаторов после теракта в Беслане в сентябре 2004 года. Либо, не дай бог, политика будет вершиться на улицах в ходе несанкционированных акций и прямого насилия. Очевидно, что институт выборов для большой политики исчерпан вместе с исчерпанием политической конкуренции, отсутствием внятных экономических программ и невозможностью держать нейтралитет. Предвыборные кампании со всех сторон превратились в волну лозунгов «за все хорошее и против всего плохого» — за справедливость, за независимый суд, против коррупции, против низких зарплат и так далее. А то и за люстрацию. Эти лозунги звучат годами — в том числе от федеральных министров, — но социально-экономического ландшафта не меняют. Лишь делят людей — по принципу «кто не с нами — тот против нас». «Никому не верю», — отвечает избиратель и остается да даче. На поверку политика оказывается рутинной работой в стесненных бюджетных рамках, где на региональном уровне отстроить вертикаль четкого следования букве закона не под силу. Это показал пример избранного едва ли не против своей воли губернатором Хабаровского края Сергея Фургала — на фоне пожара в детском лагере «Холдоми» он поспешил заявить, что об установленных там палатках никто не знал. Отношение к выборам показывает и проводившийся в начале июля опрос ВЦИОМ, — 89% жителей столицы не интересовались этими выборами. Только 7% были готовы поддержать конкретных кандидатов и поставить за них подписи. Только 28% сказали, что точно придут на выборы 8 сентября и еще 16% допустили такую возможность. За оппозиционного несистемного кандидата были готовы голосовать лишь 6% опрошенных, а рейтинг «Единой России» в Москве составлял 22%. С тех пор едва ли что-то поменялось кардинально именно по отношению большинства москвичей. Но очевидно, эти изначально неполитические выборы — Мосгордума традиционно не решает практически ничего и не оказывает сколько-нибудь заметного влияния на деятельность исполнительной — оказались резко политизированы. К слову, до выборов не допустили и некоторых вполне «провластных» кандидатов вроде экс-футболиста Дмитрия Булыкина. Понятно, что признавать несуществующими тысячи людей, реально ставивших подписи за кандидатов и потом публично подтверждавших факт своей подписи в избиркомах, — точно не лучший способ завоевать доверие избирателей. С другой стороны, уступить уже, кажется, невозможно, так как брак в подписных листах неизбежен, и наличие несоответствий может установить суд. Проблема в том, что в прозрачность судебных процедур люди верят мало. И эти «процедуры» в рамках закона людям предъявляют в критических случаях: например, поскольку митинг в Москве не был санкционирован, то на «гуляния» необходимо было дать ответ по закону. Его и дали. Если вспомнить слезоточивый газ и резиновые пули на антироссийской акции протеста в Тбилиси 20 июня, можно говорить, что вариант выбрали мягкий. Умеют же, когда хотят! Впрочем, проблема вообще не в этих конкретных выборах. Проблема в том, что политические протесты в России опять выходят из легального поля — причем, в отличие от ситуации 2011-2012 годов, происходит это в ситуации затяжного падения доходов населения и экономического кризиса. Следующее серьезное испытание — думские выборы 2021 года. Эти выборы и по значению для страны, и по возможности организации протестных акций куда более важное событие для России, чем выборы в МГД. При этом многие понимают, что прохождение хоть сотни «оппозиционных» депутатов в Госдуму вряд ли приведет к повышению законодательной экспертизы. Поэтому парламент — хоть региональный, хоть федеральный — должен стать, если хотите, дубинкой для исполнительной власти. Реальной силой, которая отражает запрос граждан — хоть собственных лояльных избирателей, хоть нелояльных — и которая способна не только влиять на назначение чиновников, но и наказывать их. Вряд ли хоть кто-то из людей, желающих счастья России и являющихся ее истинными патриотами, хотели бы для нашей страны будущего в виде «революций» и «майданов». Россия слишком хорошо знает, чем оборачивается насильственный слом власти и государства, к чему приводят революции. И у российской власти вполне достаточно политических и финансовых ресурсов, чтобы избежать таких неприемлемых для будущего нашей страны сценариев. Но для этого нужно проявлять в конкретных ситуациях разумную политическую гибкость, которая вовсе не является синонимом слабости. Скорее, наоборот. •••