Не нужно удивляться, что в «строгие» советские времена в редакции повышенное внимание уделяли проверке идущих в номер текстов. Ведь иной раз даже просто «потерявшаяся» буковка в статье или подписи под фото могла быть истолкована «наверху» как идеологическая диверсия. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Эта напасть преследовала пишущих журналистов всегда: коварные опечатки и непонятно как прокравшиеся в текст досадные ошибки. Уж вроде бы читают-перечитывают материал в редакции по нескольку раз, а они все равно умудряются проскользнуть незамеченными! Столичная комсомольская газета и в молодости своей была подвержена такой болезни, а после возобновления выхода «МК» по окончании войны эпидемия досадных «ляпов» опять накрыла «молодежку».
Приказ №30 по редакции газеты «Московский комсомолец» от 24 января 1946 г.:
«О наложении взыскания на завотделом писем тов. Саенко. В номере газеты от 19 января по вине т. Саенко была допущена ошибка, искажающая название района. За халатное отношение к обработке материалов, сдающихся в набор, объявить т. Саенко выговор. Настоящий приказ объявить всем лит. сотрудникам редакции».
Конечно, руководство газеты пыталось усиливать борьбу с ошибками.
Из приказа от 21 февраля 1946 года:
«Об улучшении работы корректуры. 1. Схема прохождения корректуры: а) первая корректура в гранках, б) читка заверстанного в полосы материала повторно (с оригиналом), в) сверка заверстанного в полосы материала после корреспондентской правки с обязательным указанием времени получения полосы и сдачи ее в правку… после первой сверки материал снова читается насквозь, ответственные материалы читаются с оригиналом 3 раза… д) редакторская правка полос обязательно вносится корректором, е) контрольная читка производится после того, как будет произведена редакторская правка и при наличии минимального количества ошибок… и) перенос редакторской правки полос должен проверять заведующий корректорской...»
Однако полной победы над коварными опечатками и ошибками в газетных текстах одержать не удавалось, несмотря ни на какие усилия.
Из приказов по редакции:
«В номере от 10 ноября 1946 г. … по вине работников отдела информации была допущена грубая ошибка — неправильно указано звание автора статьи. Объявить заведующему отделом информации т. Шапиро выговор. Объявить выговор лит. сотруднику отдела информации т. Меркулову».
«В №143 нашей газеты за 23 ноября 1946 г. по вине корректуры допущены грубейшие ошибки: например… искажена фамилия поэта Некрасова и т.д. ...»
В документах сохранилось упоминание и еще об одном не слишком удачном «заходе» журналиста «Московского комсомольца» на сельскохозяйственную тему. На сей раз сотрудник отдела сельской молодежи в своей статье, посвященной работницам Томилинской птицефабрики, работниц совсем не комсомольского возраста назвал «девчатами». За столь вольную манипуляцию словами редактор объявил журналисту выговор и распорядился не выплачивать гонорар за статью.
Судя по приказу №149 от 17 декабря 1947 года, в материалах для очередного номера «молодежки» обнаружились «грубейшие ошибки в названиях вузов: лесотехнологический вместо лесотехнический, горно-торфяной вместо торфяной…» Автору публикации редактор объявил выговор.
Из приказов по редакции:
«В передовой статье от 18 января 1951 г. автор статьи тов. Волгин Ю. К. допустил грубую ошибку, назвав кандидата в депутаты Верховного Совета РСФСР тов. Игумнову Героем Социалистического Труда. Приказываю: За допущенную ошибку зав. отделом информации тов. Волгину объявить выговор».
«В подписи к фотоснимку на 2-й полосе номера за 28 мая 1951 г. фоторепортер т. Козлов включил в число «студенток-комсомолок» не только двух девушек, но и одного юношу».
«...в №138… в текстовке к фото-окну «Москва сегодня», написанной литсотрудником т. Батовой, говорится, что Москва-река впадает в Яузу. Приказываю: Литературному сотруднику т. Батовой за небрежную правку текста к фото-окну поставить на вид и не выплачивать гонорар».
Забавный случай произошел в январе 1953-го. При чтении заметки, посвященной приезду в советскую столицу делегации одной из дружественных соцстран, проверяющий «зацепился» за явно провокационную фразу: «...здесь все так ново и дорого...» От греха подальше текст решили вообще не публиковать. А позднее выяснилось, что автор в спешке пропустил одно слово, из-за чего фраза и приобрела «антисоветский» смысл. В правильном варианте должно было быть напечатано: «...здесь все так ново и дорого сердцу...»
В некоторых случаях ошибки в тексте обнаруживали уже после того, как полиграфисты в типографии изготовили металлические печатные формы. Тогда приходилось эти отливки уничтожать и делать взамен новые — с правильным текстом. Естественно, подобные дополнительные типографские операции вводили редакцию в лишние расходы и задерживали выпуск тиража.
Один из таких случаев произошел в конце августа 1947-го. Тогда, судя по приказу редактора, из-за ошибки в тексте (была искажена фамилия секретаря комсомольской организации завода «Электроприбор») пришлось дважды переливать вторую полосу (видимо, при исправлении первоначального ляпсуса допустили в спешке другой!). В итоге выход номера в свет задержался на 45 минут. Автору публикации, проворонившему эту ошибку при считывании гранок, редактор поставил на вид.
Другое подобное «ЧП редакционного масштаба» случилось весной 1954-го. В приказе редактора «МК» от 11 апреля объявлен выговор одному из литературных сотрудников спортивного отдела — за допущенные им ошибки в заметке о розыгрыше чемпионата страны по футболу. Из-за того, что часть этих фактологических ошибок была обнаружена лишь через час после сдачи номера в печать, когда типографские специалисты уже успели отлить с гранок стереотипы для тиражирования газеты на ротационных машинах, пришлось после внесения исправлений в гранки заново изготавливать с них стереотипные формы. Виновником всего этого аврала стал молодой журналист отдела спорта А. Флеровский (этот человек годы спустя возглавил «МК»). Впрочем, уже через несколько месяцев за хорошую работу главред премировал Алексея Евгеньевича, официально сняв объявленный прежде выговор.
Руководство газеты пыталось бороться с опечатками и ошибками при помощи материальных стимулов: «бить рублем».
Весной 1954 года вышел приказ редактора, согласно которому за обнаруженные в тексте «ляпы» автору могли наполовину срезать гонорар. Годом позже это правило поменяли. Теперь журналист, допустивший огрехи в своем материале, наказывался уменьшением причитающегося гонорара на 30%, а то и вовсе лишением оного. Все зависело, как гласил приказ, «от характера ошибки».
Конечно, в каждом случае с просочившимися в номер «ляпами» была большая доля вины корректуры.
Судя по документам, сохранившимся с первых послевоенных лет, сотрудники этой службы тогда оправдывались за свои огрехи, ссылаясь на очень рваный режим работы. Мол, с 5 до 9 часов вечера материалов на вычитку к ним присылают мало, и потому сотрудники вынуждены работать вполсилы. Однако начиная с 9 часов, когда поступает на проверку первая из сверстанных для нового номера полос, начинается авральная работа, которая не может обеспечить стопроцентного качества.
Среди причин, провоцирующих появление досадных фактологических ошибок на страницах «МК», журналисты, которые работали в редакции в 1950-е гг., называли еще и катастрофическую нехватку справочников. А без них в ту «доинтернетную» пору была невозможна никакая проверка информации, добытой во время интервью и телефонных опросов, да и отыскать концы интересующей его организации журналист, приступая к очередной статье, не мог. «Эмковцы» постоянно жаловались, что справочной литературы в библиотеке «Московского комсомольца» очень мало, поэтому им буквально каждый день приходится бегать к информационно более обеспеченным соседям — в редакции «Вечерки», «Московской правды», чтобы уточнить фамилии, имена-отчества ответственных работников, их титулы и регалии, цитаты из публичных выступлений...
Дополнительной мерой по искоренению досадных ошибок и опечаток было принятое в марте 1959 года решение создать еще один фильтр на их пути в тиражируемые газетные полосы. Из приказа редактора:
«Ввести в редакции бюро проверки всего фактического материала, публикуемого на страницах газеты».
В годовом отчете, прозвучавшем на редакционном партсобрании в конце 1959-го, был упомянут неприятный факт. За один лишь месяц в газете вышли три фельетона, которые были затем полностью опровергнуты фактами, представленными организациями и гражданами, незаслуженно «прославленными» авторами этих едких публикаций. В итоге газете пришлось извиняться, печатать опровержения. За такую халтуру один из авторов — штатных литсотрудников «МК» был уволен.
Случай, увы, не единичный. Бывало, ошибки появлялись в материалах из-за нерадивости авторов, которые решили сэкономить на изучении фактов и доверились непроверенному источнику информации. Такой прокол вылез, например, в сентябре 1959-го. Тогда в «МК» опубликовали критическую статью о плохой организации месячника по заготовке кормов в одном из колхозов Луховицкого района. Но после выхода материала в свет обнаружилось, что факты, изложенные в ней, во многом не соответствуют действительности. Как выяснили руководители газеты, журналист, готовивший материал, поленился ездить по полям и разговаривать с колхозниками, а вместо этого использовал информацию из районной газеты, оказавшуюся на поверку весьма тенденциозно подобранной.
Чтобы подобные казусы не повторялись впредь, редактор распорядился провести среди сотрудников разъяснительную работу:
«Поручить ответственному секретарю т. Шляхтерману провести беседу с коллективом редакции на тему «Практика подготовки критической корреспонденции»...»
Буквально неделю спустя — опять ЧП, опять «ляп» в газетном тексте. На сей раз автор публикации и корректура проглядели пропущенную букву в одном из слов. Судя по всему, слово это было весьма «чреватым», так что пришлось после обнаружения ошибки переливать всю полосу заново. В редакторском приказе по этому поводу указано:
«Заведующему корректорской т. Воронову на производственном совещании корректуры обсудить факты проникновения в номера буквенных и смысловых ошибок и принять меры, исключающие такие факты в будущем».
Неужели сам главный, подписывая подобную формулировку, верил, что удастся действительно, применив организационные и дисциплинарные меры, «исключить такие факты»? Очень сомнительно!
Видимо, понимали это и работники секретариата. Не полагаясь полностью на корректуру, они не жалели собственного времени на войну с ошибками. По свидетельству одного из этих сотрудников, «приходится сидеть над материалами с 11 утра до 11 вечера».
Очень опасная ошибка проскочила на газетную полосу в номере за 29 мая 1960 года. Как следует из приказа редактора, изданного по этому поводу, в напечатанной на первой полосе очередной «исторической» речи Никиты Сергеевича Хрущева вместо слова «правильно» почему-то было набрано слово «позор».
Серьезный, чреватый весьма печальными последствиями инцидент произошел в середине августа 1963-го. О нем можно узнать из текста приказа по редакции №59 от 16 августа.
«В номере «Московского комсомольца» от 14 августа поздно ночью вторым дежурным редакции… была обнаружена грубейшая ошибка в остром политическом материале. Редакция вынуждена была потребовать от типографии изъять старый тираж и отпечатать новый. Не говоря уже о материальном ущербе, газета попала к подписчикам и в розницу с большим опозданием...»
Через три дня по горячим следам была утверждена новая «Инструкция дежурному по номеру газеты». Но и она не стала панацеей от подобных ЧП.
Из приказа по редакции от 7 апреля 1965 года:
«4 апреля на первой полосе в рубрике «Завтра IV слет дружин нашей столицы» была допущена ошибка: перепутаны строки. Из-за невнимательности корректора ошибка проскочила в подписанную полосу, и обнаружить ее удалось только в сигнальном экземпляре. В результате чего около 9 тысяч экземпляров газеты были пущены под нож...»
Ошибка, прямо-таки «подрывающая основы государства», была допущена летом 1977-го. В номере за 12 июня прошла незамеченной через все редакционные «фильтры» опечатка в новом тексте Государственного гимна СССР!
В первой строчке второго куплета гимна оказалось изменено одно слово. Вместо «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы» было напечатано «Сквозь годы сияло нам солнце свободы».
Данное возмутительное происшествие стало предметом отдельного обсуждения на совместном заседании МК и МГК ВЛКСМ, состоявшемся 16 июня. Комсомольское руководство города вынесло строгий выговор исполняющему обязанности редактора газеты М. Шпагину. А кроме того, приняло специальное постановление, предписывающее усилить контроль за работой редакции.
Отныне все случаи появления ошибок в газете и публикации плохо подготовленных материалов должны разбираться на расширенных заседаниях редколлегии при участии ответственного работника МГК и МК ВЛКСМ. Помимо этого решено было ввести в состав редколлегии «МК» представителей обкома и горкома комсомола — заведующего отделом пропаганды и агитации МГК и заведующего отделом пропаганды и культурно-массовой работы МК.
В редакции, конечно, провели собственное расследование столь вопиющего случая. Материал с текстом нового гимна пришел по каналам ТАСС, значит, ему следовало уделить особое внимание! Однако почему-то не была проведена повторная проверка после набора, сверка с исходным оригиналом. На проведенном собрании члены редколлегии констатировали:
«...ошибки являются следствием повторения нарушений технологической дисциплины при выпуске номеров газеты...»
В итоге вкатили «строгача» дежурившим по номеру редактору и корректору.
Ну а дальше подстелили соломки на будущее. Приказ по редакции требовал особое внимание уделить «вопросам улучшения качества вычитки корректурой наиболее важных партийных и правительственных материалов и документов». Кроме того, некоторое время спустя редакция направила в МГК отчет о проделанной в связи с данным прискорбным случаем «работе над ошибками». Сообщалось, что проведена дополнительная стажировка всех заведующих отделами и членов редколлегии по ведению номеров, в корректорской введена дополнительная третья сверка набора с оригиналом для особо важных материалов: ее следует проводить по указанию дежурного редактора.
