Новостным публикациям типа «толпа мусульман заполонила все улицы — посмотрите на этот ужас!» уже больше десяти лет. Как и самому явлению — многолюдным намазам у московских мечетей в большие исламские праздники. Сначала публика удивлялась, потом боялась, потом возмущалась... Кто-то по привычке продолжает так делать и сейчас. Но, кажется, бояться и сердиться уже не стоит: сходящиеся на молитву московские мусульмане такие же разношерстные и, в известном смысле, светские, как и москвичи в целом. Мегаполис делает свое дело — лицо московского ислама меняется с каждым годом.
С пяти часов утра у Соборной мечети по-прежнему не протолкнуться. Такой график каждый год — что на Уразу, что на Курбан (это, как Рождество и Пасха у христиан, два главных календарных праздника в исламе). С ночи устанавливают ограждения и рамки, начинают подтягиваться самые легкие на подъем верующие. В 5 часов еще можно с комфортом пройти и выбрать место. В 5:30 на ближайших подступах к мечети становится тесно. 6:00 — все места заняты, но толпа молящихся все прибывает. В 7 часов утра начинается собственно молитва — то, что попадает в объектив фото- и телекамер: бесконечные ряды согбенных спин, люди на ковриках, бьющие поклоны вслед за муфтием. «Ислам» означает «покорность», вспоминают тут же. И делают — те, кто не бывал в самой этой толпе — закономерный вывод: это фанатики, тысячи их!
- ...Я не понимаю, почему меня никто не слушает! Кажется, здесь имам вообще не нужен, - на часах 6:30, муфтий внезапно прерывает проповедь по трансляции и переходит на обыденный язык. - Почему я вас, как школьников, должен призывать к тишине?..
Звучит удивительно. Но вполне оправданно: пока не началась молитва, собрание молящихся напоминает не сектантов, слушающих проповедника, а нормальный такой восточный базар. Конечно, не может тут быть такого, что «все всех знают», но все-таки — мужчины всех возрастов болтают между собой попарно — по трое, все ходят, жмут друг другу руки, поздравляют с праздником и обнимаются, рассматривают новенькие «джай-намаз» - одноразовые коврики для молитвы — и расстилают их. Огромная площадь уже не тот пугающий строй, какой можно было увидеть несколько лет назад — нет, она гудит и веселится. Праздник же, да и день солнечный — впервые после долгого дождя.
Смотрите видео по теме:
Братья
- Слушайте, я считаю, что мы все братья! - сначала удивляешься, зачем один восточный мужчина говорит с другими не менее восточными мужчинами по-русски. Но через секунду понимаешь. - Таджик, узбек, кыргыз, вот я, например — афганец, мне нет разницы! Каждый, кто говорит: ашхаду ан ла илаха илла Ллаху — это мой брат!
Это единственный, помимо собственно проповеди муфтия, кусок разговора на богословские темы, который довелось услышать. В основном разговор идет о другом: работа, зарплата, кто женился. Поздравления с праздником. А кто из «братьев» откуда — это, как правило, видно по головному убору. Киргизов с их высокими (раньше войлочными, теперь есть и одноразовые — картонные) шапками не спутаешь ни с кем, узбеки и татары держатся за вышитые тюбетейки разного фасона и узора, люди с Кавказа продвигают вязаные круглые шапочки вроде еврейской кипы. Такие продает почти каждый лоточник — покрывать голову во время молитвы раньше было неотменяемым правилом, но и сейчас это как минимум хороший тон.
Но даже по сравнению с прошлым годом простоволосых молящихся — очень много. Едва ли не половина, если посмотреть беглым взглядом. Эти же люди, с непокрытыми головами (чаще всего — обычные на вид работяги, продавцы, грузчики, таксисты — в общем, «синие воротнички»), больше смеются и болтают. Те же, что в головных уборах — более сосредоточены, уже заранее садятся на молитвенные коврики и начинают шептать слова молитвы.
- Я работаю продавцом сухофруктов, - говорит 22-летний Изат, приехавший из Самарканда. - В мечеть хожу только по праздникам — далеко ехать, обычно молюсь дома и на работе. Мой прадед был очень верующим человеком, он учился в медресе — и у нас в семье всегда молились, даже в советские времена. А я — я, конечно, мусульманин, но до прадеда мне далеко.
Языки
Конечно же, активных прихожан здесь тоже в изобилии. Хотя бы взять волонтеров: люди в зеленых жилетках постоянно помогают либо Соборной мечети в частности, либо Духовному управлению мусульман РФ в целом. Это актив, то есть люди, которых по телефону может позвать на помощь верхушка общины — не просто «захожане». И вот эти люди — все в головных уборах, иначе свои же не поймут. Но им пока не до сосредоточения: замрут вместе с остальными они только в ровно в 7, в час главной молитвы. Пока что нужно ассистировать полиции на рамках при входе и разводить приходящих по рядам — куда встать, где еще есть немного места.
- Братья, проходим побыстрее! - люди в зеленом стоят у рамок с большими мусорными мешками, куда летит «непроходной» ассортимент: прежде всего вода. Ножи тоже приносить нельзя, но, видимо, все в курсе — за полчаса на рамках ни одного клинка в урну так и не отправили.
Язык молитвы — арабский, а язык общения с незнакомыми — русский: иначе получилось бы вавилонское смешение. По-русски обращают на себя внимание зазывалы: традиционные сим-карты (с дорогими тарифами, зато без активации по паспорту, только плати) и новинка этого года — вполне светские услуги типа автомоек со скидками «для своих». На лотках продаются коврики, головные уборы, сладости и благовонное масло — традиционные мелкие подарки на такой праздник. Есть и еда, но ее меньше — например, халяльные колбасы.
- Больше всего берут коврики, - говорит продавец. - А после них хорошо расходятся ароматные масла. У нас турецкие, самые хорошие!
До молитвы несколько минут. По трансляции звучит проповедь о жертвенности и необходимости жертвовать. Курбан-байрам — это, собственно, и есть праздник жертвы, он празднуется в память готовности пророка Ибрагима (он же праотец Авраам) принести в жертву собственного сына, если так угодно Богу. В Торе и Библии сына зовут Исаак, в Коране — Исмаил, в остальном история та же самая.
- Вот я мусульманин, мне нечего делить с христианами, - рассуждает Бахром, узбек из Джалал-абада, в Москве работающий таксистом уже 10 лет. - У нас даже священная книга одна! Ведь Библия — она была сначала написана на трех языках: имранском, юнанском и латынском! И в ней все — истина! Это потом уже на современных языках всё исказили, чтобы было удобно управлять людьми!
Хорошо, что есть смартфоны: тут же приходится искать «имранский» и «юнанский» языки. Оказывается, имранский — это язык персидских евреев (то есть, видимо, имелся в виду древнееврейский), а юнанский — это по-турецки просто греческий.
Но — кстати о смартфонах: полиция готова заглушить их в любой момент и для всех молящихся. Неподалеку от мечети припаркован специальный автобус радиоэлектронной борьбы с характерными антеннами — днем раньше он же стоял на проспекте Сахарова, где шли акции протеста.
Сестры
Всех без исключения пропускают к мечети только через металлоискатели. Но есть одна привилегированная категория: женщины. Только не мусульманки — в исламе совместная молитва не предусмотрена — а обычные сотрудницы «Жилищника», которым нужно будет после завершения молитвы следить за порядком. Пока что они наблюдают за происходящим издалека, стоя рядом с омоновским автобусом.
Мусульманских женщин вокруг тоже немало — только не на территории мечети, а за рамками. Во-первых, они торгуют — в том числе теми же ковриками. Во-вторых — просят милостыню, причем не на одном месте, а активно передвигаясь по улице. Тут четкое гендерное разделение: здоровые мужчины просят не милостыню, а пожертвования на общину — так называемый закят — и стоят с прозрачными урнами-кружками. А женщины стоят, глаза в пол, и просят именно помочь на бедность или на лечение.
- Я жду мужа! - вот и третья категория мусульманок у мечети: прилично одетая молодая женщина с покрытой головой. Разумеется, немногословна — болтать верующей замужней мусульманке тем более не полагается.
Зато большинство парней внутри периметра — прежде всего, те, кто небогаты на вид — покупают платочки, духи, сладости. И бережно складывают за пазуху или в пакет: подарки подругам и женам. Курбан-байрам — это праздник щедрости (впрочем, Ураза — тоже).
Ровно в семь часов начинается молитва: вот тут все становятся серьезными, молящиеся на полчаса превращаются в единый читающий молитвы и бьющий поклоны организм. Но до и после того — с каждым годом московская умма кажется все более раскованной и похожей на обычную городскую публику. Ревнители чистоты веры, конечно, огорчатся — как огорчаются невежеству «захожан» и глубоко воцерковленные православные. Но это естественный ход событий — мегаполис берет свое. Современная жизнь не способствует повседневной угрюмой сосредоточенности и религиозности. И, учитывая, что мы здесь действительно разные, пожалуй, это неплохо.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
