Птицы могут быть смертельно опасны, как в фильмах Хичкока. Недавно в этом могли убедиться экипаж и пассажиры самолета А 321, следовавшего по маршруту Москва–Симферополь. Буквально через пять минут после взлета из аэропорта «Жуковский» лайнер столкнулся со стаей чаек. Два двигателя вышли из строя, один из них загорелся и после отвалился. Благодаря профессионализму и героизму летчиков обошлось без жертв. Но инцидент высветил серьезную проблему — наличие птиц на взлетной полосе.
С пернатыми «террористами» борются во всех авиагаванях. Просто у кого-то это получается лучше, у кого-то хуже. «МК» решил лично проверить, как обстоят дела у московских авиаторов в их войне с птахами.
По данным Росавиации, в «Домодедово» в 2016–2018 годах вероятность серьезных инцидентов с птицами составила 0,00002% от общего числа взлетов и посадок. Значит, тут знают, как работать с птицами, решили мы и напросились в гости, чтобы все узнать в деталях.
Перед входом на перрон, а затем на летное поле проходим, как и все служащие, алкорамку — дышим на специальный прибор с датчиками паров алкоголя. Затем нас везут в «офис орнитологов» — вспомогательный двор на окраине летного поля, где находятся вольеры с ястребами — главными помощниками орнитологов в деле отпугивания птиц. Помимо акустических установок живых хищников используют для подкрепления чувства страха у пернатых нарушителей реальными крепкими когтями и клювами. Ястребов-тетеревятников в «Домодедово» пять — два основных, еще три на подхвате.
История Сильвы
Заместитель начальника орнитологической службы аэропорта Ника Рыжова-Аленичева — специалист по охоте с ловчими птицами — встречает нас со своей любимицей, старейшей «сотрудницей» орнитологической службы ястребом Сильвой. Сильва — из местных хищниц. В отличие от четверых других, привезенных из питомников, Сильва попала на службу волей случая. Однажды сотрудники аэродрома обнаружили ее на поле — раненую, с разбитой восковицей (участком утолщенной кожи у основания клюва). Чтобы вылечить птицу, сначала пришлось ее приручить. Ну а после она и сама уже не захотела улетать.
— Сильва знает местные просторы, это ее родные места, — говорит Ника.
Когда-то охотница ежедневно возила ястреба домой. Теперь Сильва, привыкшая к Нике и овладевшая всеми хитростями охраны взлетных полос, спокойно ночует в вольере аэропорта.
Выпускают ястребов раз-два в сутки. Если не требуется прицельная работа с какой-нибудь глупой куропаткой, залетевшей на взлетную полосу, то — в качестве профилактики — для «инспектирования» местности над торцевыми границами полос. Здесь над скошенной травой любят собираться пролетные утки и стаи более мелкой «дичи».
Сильва очень любит свою хозяйку и очень не любит, когда рядом с ней толпятся посторонние. Вот и при виде нас птица насупилась, всем своим видом показывая, насколько нам не рада.
— Если я отпущу ее, можем ее больше сегодня не увидеть, — говорит Ника. — Обычно возвращаясь, она кружит, не садится на руку из-за людей возле меня. И лишь когда останусь одна, возвращается. Если я долго нахожусь в большой компании, может и вовсе полететь сразу к вольеру, — знает, что там мы с ней обязательно встретимся.
Ястребы, по словам Ники, для работы в крупном аэропорту эффективней соколов. Обусловлено это тем, что тетеревятник охотится непродолжительно, улетая от хозяина максимум на 100–300 метров. Если не получилось поймать добычу — сразу возвращается. Соколу же для атаки требуется больше времени — сначала набрать высоту, потом пикировать на добычу. Не удалось поймать какого-нибудь незадачливого голубя сразу — сокол от него не отстанет, будет преследовать многие километры, и ждать его придется очень долго, переживая, как бы на большой высоте он сам не стал жертвой, столкнувшись с воздушным судном. С ястребами-тетеревятниками в условиях повышенной интенсивности движения самолетов иметь дело проще и продуктивней.
— Часто она приносит вам добычу?
— Если поймает кого, будет сидеть и ждать, когда я подойду. Задержусь — начнет ощипывать потихоньку, а если меня нет долго — начнет есть. Но обычно я подхожу быстро и меняюсь с ней: забираю пойманную куропатку и подкладываю разделанную перепелку. Ей вкуснее есть уже разделанное, чистое мясо. Что же касается пойманных Сильвой нарушителей порядка, их мы зачастую благополучно вывозим подальше от аэропорта, в заказники. Серьезных ранений у них не бывает, поскольку когти у наших ястребов затупленные от беготни по бетонному покрытию.
В сотне метров от нас взлетает самолет, заглушая слова орнитолога.
— А как Сильва относится к такому шуму? — интересуются у орнитолога.
— Она опытная и понимает: если от шума нет реального вреда, значит, опасаться нечего. Шум самолетов может напугать только неопытных новичков.
Распорядок и взаимодействие
Итак, распишем по порядку рабочий день орнитологической службы. В теплое время суток, когда солнце встает рано, начинается он с семи утра. Один из шести орнитологов, которые работают в «Домодедово», заступив на службу, проверяет журнал предыдущей вечерней смены: кого отпугивали, где, какими средствами. После едет на плановый осмотр территории, заносит в специальные таблицы места скопления птиц, их виды, количество, время появления. Все это мониторинг орнитологической обстановки, на основе которого каждый сезон составляются отчеты руководителю полетов и диспетчерам. По ним видно, где надо быть особо внимательными, чтобы не допустить воздушных столкновений.
Второй плановый осмотр проводится в 8 часов, третий — в 9.00. Затем вплоть до 21 часа орнитологи дежурят «на базе».
Интересуюсь, как они осматривают территорию, ведь никакой вышки на хоздворе с вольерами нет.
— У нас очень четко работает внутриаэродромная связь, — поясняет орнитолог. — Если мы сами не замечаем птиц во время плановых объездов летного поля, нам может сообщить об их появлении диспетчер, который сидит на самой высокой вышке аэропорта, или инженер, отвечающий за подготовку самолета к вылету. Любой служащий сразу передает нам информацию о скоплении птиц по рации или телефону. Мало того, у каждого инженера имеется своя пиротехническая ракетница-отпугиватель, которой он может и сам отогнать птиц, не дожидаясь нас. Вообще-то надо знать, что птицы не летают без дела, они активны утром, когда летят на места кормежек, и вечером, когда перелетают в места ночевок. Летними днями пережидают жару где-нибудь в тени, зимой просто сидят на поле, экономят энергию. Если птица с утра сыта и довольна, она будет сидеть весь день и не пошевелится.
Во время одного из плановых объездов территории орнитологическая служба, в которой три человека отвечают за технику, проверяет биоакустическое оборудование, меняет по необходимости аккумуляторы или заправляет пропаном автоматические пропановые пушки, имитирующие выстрелы охотничьего ружья.
Едем с Никой по местам расположения техсредств.
— У нас на каждой полосе расположено по шесть пушек и столько же биоакустических установок, имитирующих крик раненой птицы, — комментирует специалист. — Этот крик — сигнал опасности для ее сородичей, который включается почти сразу после «оружейного выстрела». Только сразу скажу: они эффективны для пролетных новичков: уток, бекасов, гусей, если те совершают посадку в окрестностях летного поля.
Подъезжаем к одной из таких пушек, расположенной возле забора, за которым строится третья взлетная полоса аэропорта. Стройка всегда привлекает птиц. Ведь она всегда сопряжена со вскрытием грунта, а там и мыши, и червячки разные. Врановые и чайки стараются не упустить такие моменты. К ним нередко присоединяются пролетные утки и другие околоводные представители, которых привлекают спонтанно образующиеся здесь после дождя глубокие лужи.
Звук пропановой пушки застает нас врасплох — все-таки мы, как те утки, новички на аэродроме.
— Пушка запрограммирована так, что срабатывает каждый раз через разные промежутки времени — от 5 до 20 минут, — поясняет Ника. Почти сразу после ее слов включилось биоакустическое устройство с записанными поочередно голосами канюка, сойки и чайки. Чудно — самих птиц нет, а их многоголосье периодически звучит по всему аэродрому.
По пути от стройки возле дренажной канавы, заполненной водой, замечаем черный шарик с нарисованными большими желтыми глазами.
— Это еще одно приспособление для отпугивания птиц, — поясняет наш гид. — Черно-желтый, красно-желтый — сочетания, которые ассоциируются у птиц с опасностью, напоминающей им желтые глаза ястреба. Таких шариков у нас сейчас по всему аэродрому 12 штук, но заказали еще.
Требования к наличию в аэропорту того или иного оборудования для отпугивания птиц прописаны в приказе Министерства гражданской авиации СССР «Об утверждении Руководства по орнитологическому обеспечению полетов в гражданской авиации (РООП ГА 89)». Однако количество оборудования и его типы зависят от ландшафтных и многих других особенностей каждого отдельно взятого аэропорта. К примеру, «Домодедово» раз в два года заказывает анализ обстановки на своей территории Тимирязевской академии и НИИ проблем экологии и эволюции им. Северцова РАН. Именно ученые выдают рекомендации о том, как улучшить ситуацию не только на территории летного поля, но в радиусе 15 километров вокруг него.
Главное — вовремя сдуть червя
Врановые, по словам Ники, — самые умные птицы. Орнитологи знают, что можно от них ожидать. Ворона скорей перехватит отходы из машины, вывозящей мусор, чем вылезет на опасную территорию, где столкнется с ястребом. Что касается остальных пернатых, помимо использования против них ракетниц и петард, здесь стараются учитывать их повадки и пристрастия.
— Скопление птиц зависит от сезона, — говорит специалист. — Весной, когда птицы летят с юга на север, им необходим отдых, и они выбирают для него именно аэропорт — здесь много открытого пространства, а в скошенной траве можно найти корм. В этот период мы работаем почти круглые сутки. Также бесполезно бороться с птицами, которые слетаются после дождя на покрытие взлетной полосы, куда выползло много червей. Поэтому, как только начался дождь, мы с инженерами согласовываем последующее сдувание червей специальными продувочными машинами. Предотвращение появления птиц на взлетной полосе — самый эффективный способ. Кстати, к этой же категории относится и заблаговременная ликвидация луж, которые могут привлекать водоплавающих.
Второй горячий период для орнитологов — в июне-июле, когда у птиц начинается массовый вылет птенцов. Эти несмышленыши сотнями вылетают из гнезд и неуклюже кружат над травой в поисках корма... Увы, тут тоже не все решается отпугиванием. В таких ситуациях орнитологи стараются увести их от полос, выкашивая специально для птенцов участки в отдалении.
В этом году третий период активности птиц — сезон осенней миграции, по словам Ники, начнется на месяц раньше обычного. Уже в сентябре орнитологи готовятся следить за пролетающими на большой высоте гусями или цаплями. Специалисты всегда сообщают о стаях непосредственно экипажам воздушных лайнеров и руководителю полетов.
— Мелкие птицы уже подались в теплые края, — поясняет Ника, — а когда поднимутся гуси и другие северные виды, — коллеги-орнитологи с севера нас предупредят. В миграционные периоды мы с ними поддерживаем тесную связь.
Чем хорош красный самолет
Всегда недоумевала: ну почему птицы на полосе не боятся шума надвигающегося лайнера?
Все дело в том, пояснили работники аэропорта, что звука они сразу и не слышат — тот идет за самолетом. Большинство же птиц самолет видят и успевают улететь.
Но особо «одаренные», такие, например, как куропатки или молодые канюки, могут пробегать или пролетать перед самой машиной, чем и опасны.
Интересно, но то, как раскрашен самолет, тоже имеет значение. Птице, по словам Ники, трудно понять, что надвигающееся «белое облачко» станет для нее смертоносным. А вот ярко раскрашенные борта с преобладанием черного, желтого, красного цвета имеют больше шансов отпугнуть незадачливых пташек.
— К примеру, как этот выруливающий черный самолет? — спрашиваю я собеседницу.
— Нет, просто черный цвет их не испугает, — отвечает она. — Он, как белый и зеленый, воспринимается птицами как нейтральный, природный. Самые лучшие варианты — с сочетанием цветов, еще эффективней работают мордочки различных зверюшек с большими глазами.
Когда изнутри узнаешь о работе спецслужб, а к ним, безусловно, можно отнести и орнитологов, становится как-то спокойней за безопасность наших пассажирских судов. Они под пристальным взором Сильвы и ее автоматизированных «сородичей».
