Первая декада сентября — период, когда студенты и школьники с трудом возвращаются к учебе после благословенно длинных летних каникул. А вот для путинской вертикали 8 сентября — это, напротив, время сдачи большого политического экзамена. В это воскресенье в России состоялся очередной единый день голосования — первый после вступления в законную силу всех норм и правил пенсионной, мусорной и налоговой реформ, первый после возвращения в нашу жизнь массовых акций протеста и столкновений демонстрантов с силовиками. Какую оценку своей работы получит путинская вертикаль по итогам серии региональных выборов 2019 года?
Сумеют ли партии из числа системной оппозиции даже близко подойти к повторению своего прошлогоднего успеха, когда в Хабаровске и Владимире победу одержали формально чужие для Кремля губернаторы? Будут ли в этом году вторые туры на выборах глав регионов?
Что произойдет на выборах в Санкт-Петербурге, где от имени власти за пост воеводы борется хороший хозяйственник, но абсолютно никакой харизматик Александр Беглов? Проявят ли себя на Сахалине традиционные для Дальнего Востока антимосковские настроения? Сможет ли «Единая Россия» захватить контроль над новыми составами региональных Законодательных собраний за счет своего альянса с депутатами-одномандатниками (согласно слухам, такая задача поставлена Кремлем для всех территорий, кроме Хабаровского края, превращенного за последний год оппозиционным губернатором Сергеем Фургалом в зону сплошного контроля ЛДПР)? Сколько оппонентов власти будет в итоге избрано в Московскую городскую думу, неожиданно ставшую в этом году политическим яблоком раздора?
Все эти вопросы являются, безусловно, важными, я бы сказал, даже крайне увлекательными, но при этом уводящими в сторону. Представьте себе ситуацию: в назначенный день вы приходите на экзамен, тянете билет и вдруг внезапно осознаете, настоящая сдача экзамена началась для вас уже давно. Сейчас лишь его продолжение и завершающая часть. Именно подобная штука и случилась, на мой взгляд, и с российской властью, и со всем российским обществом в процессе подготовки к единому дню голосования-2019. Обычно на выборах самое главное — это их результат. Все остальное не имеет значения. В случае с политическим сезоном этого года все было по-другому. То, что происходило в ходе предвыборной кампании, как минимум ничуть не менее важно, чем те итоговые данные, которые мы узнаем после закрытия избирательных участков. Более того, если внимательно вглядываться, то во время вспышек «политических молний» на улицах столицы летом 2019 года вполне можно было разглядеть проблески различных вариантов этого будущего — и хороших и не очень.
Корни того, что произошло на российской политической сцене летом 2019 года, уходят в конец 2011 года — в разгар так называемого «болотного бунта». Признав фиаско своей стратегией, тогдашний главный кремлевский куратор публичной политики Владислав Сурков добровольно написал заявление об отставке и был переведен на работу в правительство. Это означало помимо всего прочего отказ власти от попыток создать симуляционную модель российской политики. Сменщик Суркова Вячеслав Володин не пытался всеми манипулировать и всех контролировать. Не претендующий на лавры глубокомысленного политического теоретика, но являющийся очень опытным политическим практиком, Володин понимал необходимость открытия клапанов для выпуска пара. В российскую политическую жизнь вернулись прямые выборы губернаторов и выборы части депутатов Думы по одномандатным округам. Но все эти новации шли в одном пакете с удобными для власти страховочными механизмами вроде знаменитого муниципального фильтра.
На практике эти страховочные механизмы оказались столь сильными и прочными, что нормой для российской политической жизни стала абсолютно парадоксальная ситуация: допуск к выборам представителей оппозиции в очень многих случаях обеспечивался за счет активной помощи в сборе необходимых подписей со стороны власти и «Единой России». Так было, например, на выборах мэра Москвы в 2013 году, когда с Сергеем Собяниным соперничал Алексей Навальный. Так было на прошлогодних губернаторских выборах во Владивостоке, результаты первого тура которых в итоге пришлось аннулировать. Ненормальность такой практики была очевидна для всех. И на старте гонки за места в городской Думе в руководстве Москвы было принято решение: все, баста! Не будем мы больше помогать оппозиционерам собирать подписи! Пусть корячатся сами! Но оппозиционеры корячится не стали. В городской избирком были отправлены заведомо некачественные подписи. А публике было объявлено: нас не пускают по беспределу! В плане мобилизации общественного мнения эта стратегия оказалась на удивление эффективной. В российском массовом сознании существует презумпция виновности власти. Использовав это в своих интересах, Навальный сумел на какое-то время захватить безусловное информационное лидерство.
Сделав ставку на жесткое силовое подавление несанкционированных уличных акций, Кремль не позволил несистемной оппозиции раскачать ситуацию в столице и стране. По коридорам власти гуляет теория: действия путинской команды в плане разруливания дела Голунова и конфликта в Екатеринбурге из-за строительства храма были восприняты Навальным как признаки слабости власти и ее готовности к дальнейшим уступкам. Если эта теория справедлива, то планы оппозиционного лидера оказались вдребезги разбиты. Но решительные действия власти — ты решил, что мы готовы прогибаться?! Накося выкуси! — имели и свою теневую сторону. Несистемная оппозиция сумела поднять на щит крайне болезненно воспринимаемую российским общественным мнением тему полицейского произвола. Российские силовики оказались не совсем готовы к действиям в новых политических условиях — условиях, когда от них требуется не просто зачистить какую-то улицу, но и сделать это максимально корректно. Произошло масса того, чего не должно было происходить. Многие другие раскрученные в СМИ и социальных сетях ситуации были не столь однозначными. Но оппозиция победила в битве за их интерпретацию.
Некоторые прочитавшие этот мой текст коллеги обвинили меня в излишнем возвеличивании Навального. Мол, как он лихо обыгрывает власть! Не могу согласиться с этими упреками. Всерьез говорить о «схватке власти и Навального» смешно. Навальный — человек одновременно очень неудобный и очень удобный для власти. Он не терпит конкуренции на оппозиционном фланге российской политики и оказывает власти большую услугу, выжигая все вокруг себя. Навальный ни в коем случае не является первоисточником проблем для нынешней модели российской государственности. Он является лишь символом, симптомом наличия слабых мест нашей политической системы — слабых мест, которые невозможно устранить за год, за два или даже за десять лет.
Главное из этих слабых мест — то, что выборы еще недостаточно закрепились в качестве центрального элемента, единственного источника легитимности нашей политической системы. Как только в процессе выборов возникает нестандартная ситуация, политическая борьба имеет свойство выходить из рамок легального политического поля и перетекать в плоскость уличных столкновений. Но есть и хорошая новость. Причиной такого перетекания летом 2019 года стали подозрения по поводу возможности манипуляций выборной системой. Оценим этот факт еще раз: пенсионная реформа не заставила сколько-нибудь значимое количество людей выйти на улицу, а лозунг защиты института выборов заставил! Это значит, что выборы воспринимаются страной как нечто крайне ценное, как то, что надо беречь и защищать!
Конечно, Москва, где в основном разыгрывалась политическая драма лета 2019 года, — это далеко не вся страна. Я допускаю и принимаю, что в провинции живут совсем другими интересами. Но, как мы хорошо знаем из истории, политическая судьба страны во многом определяется тем, что происходит в ее столице. Это важный урок на будущее. Урок, глубинный смысл которого заключается в том, что процесс регистрации кандидатов на выборы необходимо сделать более прозрачным. Любые возможности для манипуляций — не важно, с чьей стороны — должны быть устранены. Ситуации, которые допускают возможность двойного толкования, должны стать невозможными даже технически.
Не знаю, как именно это можно сделать. Но твердо уверен, что затягивать с этим не стоит. С каждым годом страна все ближе к часу икс — моменту пересменки в кабинете главного человека России. Это раз. Ситуация с доходами населения и темпами экономического роста не предвещает особого позитива. Это два. Давление со стороны Запада может в принципе смягчиться вслед за оттепелью в отношениях Москвы и Киева, но полностью все равно не исчезнет. Это три. Комбинация этих факторов практически гарантирует дальнейшее нарастание напряжения в российской политической сфере. Соответственно, возрастает и вероятность выброса этого напряжения из плоскости легальной политики в плоскость уличной политической борьбы. Эту вероятность надо по возможности купировать.
Впрочем, давайте не будем забегать вперед. Давайте подождем полных итогов единого дня голосования-2019. Вдруг все выдвиженцы Путина победят на губернаторских выборах уже в первом туре, включая Питер, где от имени власти за пост воеводы борется Александр Беглов? Вдруг на Сахалине традиционные для Дальнего Востока антимосковские настроения уступят место симпатиям к выходцу из Росатома Валерию Лимаренко? Вдруг «Единая Россия» сможет сохранить контроль над новыми составами региональных Законодательных Собраний за счет своего альянса с депутатами-одномандатниками (кроме уже упомянутого Хабаровского края, ставшего зоной ЛДПР).Вдруг я ошибся в своем прогнозе, что реальный политический экзамен для власти в этом выборном сезоне уже завершился?
