Существует расхожий штамп из разряда «социальных страшилок»: «Глубинка вообще живет в нищете — более 22 миллионов за чертой бедности». У меня этот популярный в определенных кругах тезис всегда вызывал смущение. И вот некоторое время назад своему смущению получил подтверждение.
Так получилось, что я прожил несколько дней в самой настоящей глубинке — Пензенская область, село Ивановка в 850 км от Москвы. Мне и до этого приходилось бывать в деревенской глубинке в разных регионах, но это были поверхностные наезды, которые не давали цельных ощущений и представлений.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Лет 8–9 назад я написал текст с красивым названием «Фисейская обитель». Это рассказ о моих предках, которые около ста лет служили в православном храме как раз в селе Ивановка. Благодаря статье у меня обнаружилось множество родственников, которые добавили много интересных деталей в историю наших предков.
Где-то месяц назад мне позвонила женщина из этого села и сказала, что читали мою статью. И от меня, прямого потомка этих священников, сельчанам нужна помощь. Несколько жителей решили построить церковь рядом с разрушенным храмом, где служили мои предки. Подтекст помощи простой: нужны деньги. Так я две недели назад выехал «на разведку» в село Ивановка Пензенской области.
Население — 200 человек, а когда-то было более 500. Работы ни в селе, ни в районе практически нет. Молодежь вся разъехалась в поисках лучшей доли. Дом культуры закрыт, школа тоже. На все село всего два школьника. По большей части в селе живут пенсионеры с небольшими вкраплениями более молодых людей — от 45 лет. Проблема пьянства в Ивановке закрыта естественным путем:
— Все пьяницы уже вымерли, — пояснила мне одна местная жительница.
Стандартная пенсия — 8,5–9 тысяч рублей. На один жилой дом приходится два-три нежилых, хотя село полностью газифицировано, имеется централизованное водоснабжение, отличная дорога по центральной улице. И все равно люди уезжают. Этот процесс начался не сегодня.
Распространено мнение, что достаточно деревне дать основные бытовые блага, и она начнет возрождаться. В Ивановке все это есть, а количество людей уменьшается, как и в целом по району. Сегодня в Лопатинском районе проживает около 13 тысяч человек. Еще 50 лет назад населения было в два раза больше. Плотность населения составляет 1,6 человека на 1 кв. км, и она будет только уменьшаться. Для сравнения: в целом по Пензенской области плотность — 30 человек на тот же квадратный километр. Еще для сравнения: в Московской области этот показатель равен 171 человеку.
Еще один внешне вроде бы весомый аргумент в пользу возможности возрождения села — увеличение рабочих мест. В деревне по определению возможно только сельскохозяйственное производство. Парадокс в том, что самим жителям оно не очень нужно. Они практически полностью обеспечены продуктами с собственных приусадебных участков. Раз в неделю селянам предоставляется автобус для поездки на рынок, чтобы они могли продать излишки продукции в райцентре. Единственное на весь район промышленное производство — завод по переработке подсолнечника. 60 рабочих мест. Как говорится, комментарии излишни.
Только в колхозно-советское время оттока людей из деревни не было. Нет паспорта — некуда ехать.
Тем не менее несколько дней в глубинке потрясли меня. Потрясли люди. Что греха таить, было такое снисходительное отношение к провинции: мол, столица — совсем другая планета. Это действительно так. Местные жители так и взирали на меня — как на пришельца с другой планеты, со всеми соответствующими почестями. На самом деле единственный плюс московской «планеты» — материальное благосостояние.
Поневоле задумаешься, а так ли уж был неправ Владислав Сурков в своей нашумевшей статье «Долгое государство Путина», когда писал: «Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия».
Добавлю от себя. Категорически не согласен, что «глубинка живет в нищете». Главное, что с этим не согласны сами жители. Да, живут бедно. Но живут, а не выживают, радуются каждому дню жизни. Кто-то из мудрых сказал, что богатство — умение довольствоваться тем, что есть.
Алексей и Валентина Шерстневы, 45 лет. Муж — прапорщик в отставке, служил в химических войсках, пенсия 20 тысяч рублей; жена — тоже пенсионерка, так как тоже была связана с химией. Пенсия — 9 тысяч рублей. Именно им я обязан своим приездом.
В память о своих родителях, несколько лет назад сгоревших заживо, Алексей решил построить небольшой храм. На его восстановление он уже накопил 400 тысяч рублей.
Они с женой — удивительно цельные и светлые люди. Весь их доход — только пенсии. Из этого дохода они еще помогают и дочери. Валентина выращивает цветы, пишет картины и стихи. Алексей — садовод-экспериментатор. У него на участке 27 сортов винограда. Еще — десятки сортов яблок и груш. В этом году он снял первый урожай персиков. Алексей может часами увлеченно рассказывать о своем саде. А вместе с женой они ощущают себя счастливыми людьми.
Вера Евтеева, 62 года. Пробивная сила в строительстве храма. Вместе с детьми и мужем занимается фермерством. Семья держит коров, еще есть 100 га земли, полученные после развала совхоза. Плюс малюсенький магазин в райцентре. Выручка в 500–700 рублей считается удачным днем. С помощью детей и внуков восстановила родник. Следующий этап — очистить ручей, чтобы вода в нем «звенела».
В райцентре познакомился с отцом Николаем. Он — благочинный и единственный поп на все девять приходов района. Денег не хватает. Пожертвования идут на восстановление храма. Рядом стоит недостроенный собственный дом. Нет денег — но нет и никакого уныния у него. Доброжелателен и очень оптимистичен. Все читается в его глазах. Простите за штамп, он светится изнутри и этим светом делится с людьми.
Там же, в райцентре, попал на фестиваль скандинавской ходьбы. На центральной площади собралось некоторое количество женщин постбальзаковского возраста. Поют, смеются, радуются жизни. Весь фестиваль заключается в том, чтобы пройти от площади до леса и обратно.
И таких позитивных встреч за несколько дней в глубинке была масса, и рассказал я только часть историй.
Государство свое участие в жизни сельчан свела к минимуму: пенсии, льготы, лекарства, газ, дороги. В остальном — выкручивайтесь сами. И «глубинный народ» выкручивается. В Ивановке нет такого понятия, как зарплата, потому что нет работы. А есть доход, который складывается из пенсии, «калыма» и натурального хозяйства. В магазинах покупают только то, чего нет в собственном хозяйстве, и изредка — что-нибудь к празднику.
Моим новым друзьям из Ивановки очень хочется возродить село. И строительство храма может стать первым шагом на этом пути. Это желание очень наивно. Но это не значит, что можно ничего не делать.
Парадокс в том, что и сами жители особых иллюзий по поводу возможности возрождения села не испытывают. И скорее всего Ивановка как населенный пункт после их смерти перестанет существовать. Поэтому дай Бог им долгих лет жизни в этой «Фисейской обители»…
Читайте также: Генассамблея ООН превратилась в комедийное шоу
