Нобелевскую премию по физике-2019 вместе с Джеймсом Пиблсом вполне могли бы присудить и нашему физику-теоретику Рашиду Сюняеву. Такое мнение высказал в интервью «МК» академик РАН Валерий Рубаков. О результатах главной научной награды года мы побеседовали с ведущими учеными страны.
Итак, во вторник стало известно, что Nobel Prize по физике были удостоены две работы. «Теоретические открытия в области космологии» канадца Джеймса Пиблса (James Peebles) и «Открытие экзопланеты на орбите вокруг солнцеподобной звезды» Мишеля Майора (Michel Mayor) и Дидье Кело (Didier Queloz). По словам представителей Нобелевского комитета, оба этих открытия позволили по-новому взглянуть на место человека во Вселенной.
Джеймс Пиблс стоял у истоков космологической теории, которая описывала, как рождалась и развивалась Вселенная. Однако не он один.
- Начиная с середины 60-х по середину 70-х годов XX века было две команды, которые плотно занимались теоретической космологией, - рассказывает советский и российский физик-теоретик, академик РАН Валерий Рубаков. - Надо отметить, что тогда это направление нельзя было назвать передним краем науки, - из-за малого количества данных экспериментальных наблюдений многие идеи невозможно было проверить. Но наука не стояла на месте: на западе и в СССР параллельно развивали теорию развития Вселенной команда канадца Пиблса (у него было несколько периодически меняющихся соавторов) и команда Якова Зельдовича с его учениками. Среди этих учеников особенно выделялся Рашид Сюняев. Интересно, что обе эти независимые группы ученых, практически не взаимодействовавшие между собой, получали параллельные, очень схожие результаты, которые оказались очень важными. Они касались двух вещей: образования структуры Вселенной с ее галактиками и скоплениями галактик и свойства реликтового излучения (послесвечения, от образования Вселенной в результате Большого взрыва, которое можно обнаружить и в наши дни — Авт. ). В частности Пиблс, Зельдович и Сюняев делали предсказания того, как температура реликтового излучения зависит от направления на небесной сфере. Их вклады были одинаковые, поэтому я бы считал более справедливым, если бы Нобелевскую премию дали представителям обоих групп, то есть Пиблсу и Сюняеву. Но Нобелевский комитет, видимо, имел другую прозападную точку зрения, которая как бы не замечает вклада с востока. Кстати, в свое время был еще один курьез, связанный с трактованием научных данных Якова Зельдовича, Владимира Курта (советский и российский астроном, профессор физического факультета МГУ- Авт. ), и Рашида Сюняева. Они проводили исчисления некоего эффекта, связанного с реликтовым излучением. После Пиблс решил проверить их и получил такой же результат. Так вот после в своей книге по космологии нобелевский лауреат Стивен Вайнберг назвал именно эти вычисления «вычислениями Пиблса», хотя все, включая Вайнберга и Пиблса знали, что первыми их провели наши ученые.
Перейдем ко второй части премии, которую получили швейцарские астрономы Мишель Майор и Дидье Кело за обнаружение первой экзопланеты (планеты, вне Солнечной системы). Эти два ученых впервые в 1995 году с помощью небольших телескопов и спектрографов подтвердили наличие вращающейся планеты вокруг звезды 51 Пегаса (звезды под номером 51 в созвездии Пегаса).
– Это довольно близкая к нам звезда, - поясняет астрофизик, вице-президент РАН Юрий Балега. - По ее еле заметным колебаниям, которые возникали за счет гравитации из-за вращающегося вокруг спутника, наши коллеги поняли, что этот спутник и является планетой. Эта планета — газовый гигант, который в десятки раз крупнее нашего Юпитера и при этом он близок к поверхности звезды и делает оборот вокруг нее за 4,2 земных дня.
По словам Балеги, Майор и Кело использовали в своих работах данные точнейших приборов - спектрографов, благодаря которым можно было измерить движение звезды с точностью до десятков сантиметров в секунду. В своих работах швейцарцы также использовали данные, полученные на российском 6-метровом телескопе в Нижнем Архызе.
Сегодня обнаружения экзопланет стали рутиной. Их открывают по прохождению перед диском звезды, отчего звезда немного тускнеет. В частности телескоп «Кеплер» уже обнаружил тысячи планет, находящихся в так называемой обитаемой зоне, то есть очень похожих по условиям жизни на нашу Землю.
Все исследователи, получившую Нобелевскую премию по физике, по словам Балеги, безусловно ее заслужили. Но нашему научному сообществу в год Периодической таблицы Менделеева все-таки хотелось бы видеть в этом списке россиянина Юрия Оганесяна. Это советский и российский учёный, специалист в области экспериментальной ядерной физики, которому принадлежат основополагающие работы по синтезу новых элементов на пучках тяжёлых ионов. Юрий Цалакович является соавтором открытия целого ряда тяжёлых элементов таблицы Менделеева: 104-го элемента — резерфордия, 105-го элемента — дубния, 106-го элемента — сиборгия, 107-го элемента — бория. Он является вторым в мире ученым, при жизни которого его именем был назван химический элемент. Это элемент 118-й — оганесон. Что ж, подождем. Может, Нобелевский комитет вспомнит про нашего академика во время объявления победителей в номинации "химия" в среду?
Читайте также: Названы лауреаты Нобелевской премии по физике
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
