Во время осенней сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке проходили манифестации учащихся в защиту окружающей среды, против бездействия правительств и международных организаций. Шведской активистке Грете Тунберг дали возможность выступить с трибуны ГА ООН.
в нашем инстаграм Такие манифестации были не только в Нью-Йорке. В конце сентября я был в Риме и видел там огромную демонстрацию школьников и студентов в защиту экологии – море молодых людей с транспарантами, требовавших, чтобы взрослые дяди и тети вернули им будущее. Десятки тысяч учащихся в тот день не пошли учиться в знак протеста.
Мы с женой познакомились в гостинице с интеллигентной парой из Санкт-Петербурга. Когда заговорили с ними об этом явлении – молодежь за экологию, – наши взгляды разошлись. Наши новые знакомые возмущались тем, что в политику вовлекают детей и подростков, говорили об аутистической неадекватности Греты Тунберг и о том, что решать сложные проблемы должны хорошо образованные взрослые люди.
Мы стопроцентно согласны с тем, что именно взрослые, квалифицированные люди должны решать такие сложные проблемы, как сохранение биосферы Земли. Беда лишь в том, что к этому приходится добавить частичку «бы»: должны бы решать – но не решают. И то, что тинейджеры озаботились этой проблемой и стали призывать к ответу бездействующих взрослых, – как нам кажется, большое благо. Хоть кто-то в этом мире бьет тревогу по поводу быстро надвигающейся катастрофы и требует срочно принять меры. Да и нет ничего плохого в экологическом активизме детей – это ведь не наркотики, не садистская травля сверстников, не подражание самоубийцам из социальных сетей.
Надо учитывать и то, что сегодняшние «большие дети» – от десяти лет и старше – уже не являются тем податливым материалом, из которого мы, взрослые, можем лепить всё, что считаем нужным. Они сами выбирают любимые занятия, и к общественно-политической активности тоже чаще всего приходят сами, а не под воздействием взрослых. Просто что-то зажигает их юные сердца и побуждает действовать и звать других. Поэтому, когда мы видим большое количество подростков на протестных манифестациях в Москве, не надо рассказывать нам «патриотические» страшилки о мобилизующих молодежь «политруках» – эмиссарах «вашингтонского обкома».
Но поговорим не о детях, а о взрослых. Взрослый мир все больше становится таким абсурдным зазеркальем, что неприятие его детьми вполне объяснимо. Мы оставляем им в наследство такую среду обитания, в которой, видимо, скоро перестанут существовать границы между правдой и неправдой, добром и злом, естественным и противоестественным, допустимым и недопустимым.
Вот наглядный пример: в Нью-Йорке кризис с бомжами – количество бездомных перевалило за 61 тысячу. (В Сан-Франциско и Лос-Анджелесе ситуация еще хуже, но нью-йоркцам от этого не легче). Суперполиткорректный мэр Нью-Йорка Билл Де Блазио (которого злые русские языки окрестили «Дебилом Де Блазио») проводит политику «уважительного обращения» с бездомными – их нельзя насильно выгонять, изолировать. Можно только строить для них приюты и ласково их туда приглашать. В результате, метро и улицы во многих местах загажены и опасны для нормального населения. Совсем недавно в Нижнем Манхэттене был инцидент: один бездомный железным прутом убил четверых собратьев-бомжей, спавших на улице, и еще одного искалечил. Все они – обитатели приюта, «дома, который построил Билл».
Билл захотел построить очередной дом для бездомных в нью-йоркском районе Квинс, но это вызвало протесты – приют для неадекватных бомжей планируют открыть поблизости от школы, и родители боятся за своих детей. Они говорят, что опасных психопатов и наркоманов надо изолировать от общества, а не насильственно в него интегрировать. Гуманный мэр заявляет в ответ, что подобные «человеконенавистнические» речи не могут остановить задуманный «в духе сострадания» проект: приюту в Квинсе – быть! Буквально через пару дней после этой декларации в том же Квинсе бездомный псих напал на семилетнего мальчика, ребенок попал в реанимацию. Говорят, что у нападавшего есть «история психического заболевания». Если это так, то что он делает «на вольном выпасе»? Их, видите ли, некуда девать: психушки почти все позакрывали еще 30-35 лет назад, а тюрьмы переполнены, и там не умеют обращаться с психбольными. Терпите, мол, американские граждане.
Переключимся на другую печальную тему, касающуюся будущего наших потомков. Не знаю, как в России, но в Америке им точно придется жить в обществе, где нарушен естественный процесс общения полов. Судебные иски на почве пресловутого харассмента влекут за собой увольнение обвиняемых в домогательствах еще до решения суда – никакая презумпция невиновности тут не действует. Последней мишенью недоказанных обвинений стал Роберт Де Ниро. Но большинство людей – не кинозвезды, у них нет возможности нанимать дорогих адвокатов и откупаться от огульных обвинений в порядке внесудебного урегулирования. Во избежание неприятностей многие молодые люди просто перестают ухаживать, говорить комплименты – а то, не дай Бог, обвинят в харассменте. Флирт на работе – табу. Хотя где еще людям знакомиться и сближаться, если не на работе, где проходит большая часть взрослой жизни?
Следующая глава скорбного повествования: доступность оружия и порождаемое им насилие. Штаты с их Второй поправкой к Конституции США – уникальный случай, на свете нет другой страны, где стволов в личном пользовании больше, чем жителей, включая грудных детей, и где ежегодно стрельба в быту уносит 32 000 жизней. Но и в остальном мире (в том числе, в России) происходит все больше эпизодов подражания «американским стандартам» – стрельба в магазине, школе, вузе, на работе случается все чаще. Последний такой эпизод был в Финляндии. Насилие провоцируют видеоигры и виртуальное общение с неадекватами в соцсетях. И еще – фильмы, подобные новому блокбастеру «Джокер»: в них насилие легитимизируют, находя для него психологические объяснения и оправдания. Главные жертвы всего этого – дети и подростки с их неустойчивой психикой. Но они же – и главные активисты (по крайней мере, в США) борьбы за ограничение продажи оружия. Взрослые политики берут взятки от оружейного лобби и ничего делать поперек него не хотят.
Мы оставляем нашим потомкам мир, в котором международная политика превратилась в джунгли, где сильный съедает слабого, не заморачиваясь законами, договорами, гуманными принципами и прочей «шелухой». Большие и сильные страны вторгаются в маленькие и слабые, ведут войны (в том числе «гибридные») без объявления войны, предают союзников – как это сделал, например, Трамп по отношению к курдам, союзникам американцев в Сирии. Он объявил о выводе американского воинского контингента из Сирии и фактически дал зеленый свет Турции на ввод войск в Сирию и истребление курдов, которых турки считают террористами. Не он первый: после победоносного завершения операции «Буря в пустыне» (1990-91 годы), Буш-старший вывел войска из Ирака, оставив у власти Саддама Хусейна, и тот жестоко расправился с десятками тысяч курдов, шиитов и прочих, кто поддержал антисаддамовскую коалицию.
Из всех ценностей в современном мире остается одна – обогащение любой ценой. Американские психиатры уже лечат от синдрома жадности, но желающих лечиться немного. Ни одну страну не миновал американский вирус стяжательства и его порождения: коррупция сверху донизу; глобализация и аутсорсинг с распилами и откатами; отмывание астрономических денежных сумм, сопоставимых с ВВП целых стран; корпоративное жульничество – когда деньги компании перетекают в карманы ее главных лиц, а рядовым акционерам и работникам фирмы оставляют пустую «скорлупку»; вопиющее социальное неравенство – невиданный прежде разрыв в доходах между бедными и богатыми; «игра в одни ворота» – когда с нас дерут все больше денег и дают за них все меньше товаров и услуг.
Нынче старшие дяди чем главнее, тем гнуснее. Те, кто должен бы показывать молодежи пример нравственности, демонстрируют абсолютный беспредел цинизма и коррупции.
Молодежь отвергает этот «звериный оскал капитализма», руководствуясь инстинктивным чувством справедливости. Они, незрелые, оказываются умнее нас – и в политике, и в экологии.
Читайте также: Гнилая Совдепия или могучий Союз: как россияне вспоминают прошлое
