Ветеран космической отрасли рассказал подробности о миссиях «Венера» - «Наука»

Добавлено 24-окт-2021, 00:00 От Эвелина

В РКС отмечают 46 лет со дня первой посадки советского аппарата на вторую планету Солнечной системы

Ровно 46 лет назад, 22 октября 1975 года космический аппарат «Венера-9» совершил мягкую посадку на поверхность Венеры и провел съемку этой планеты. Это были первые в мире панорамы с изображением поверхности «второй планеты», которая по массе и размерам считается «сестрой» Земли. Та миссия, а также последовавшая за ней «Венера-10» стали возможны благодаря таланту и самоотверженному труду сотрудников Научно-исследовательского института приборостроения (НИИП) (сегодня – «Российские космические системы», РКС). Корреспондент «МК» побеседовала с одним из тех, кто создавал почти полвека назад самые совершенные системы межпланетной связи — Рудольфом Бакитько.

Фото: roscosmos.ru

Для того времени венерианская миссия была сложной с технической точки зрения и непростой по схеме построения полета. Архивные документы РКС свидетельствуют, что советские инженеры были первопроходцами, практически каждое их решение становилось технологическим ноу-хау. Но и сегодня Рудольф Владимирович еще в строю, занимает в РКС должность заместителя руководителя отделения разработки перспективной аппаратуры навигации РКС.

– Расскажите, в каком году вы вообще узнали о планах исследования Венеры?

– Они развивались плавно. В середине 60-х годов мы просто пролетели мимо Венеры, потом решили спуститься на ее поверхность.

– Уровень секретности был высоким?

– Ничего особо секретного в нашей работе не было. Все было открыто, потому что работа в этом направлении велась не только нашей организацией. Наш НИИ отвечал за радиосвязь, получение изображений. Но головным предприятием считалось НПО им. Лавочкина, которым руководил Георгий Бабакин. Сначала была «Венера-4», потом: «Венера-5», «Венера-6», «Венера-7», «Венера-8». Их запускали с интервалом в два-три года и каждый из них спускался все ниже и ниже.

– То есть, все те «Венеры» не достигали поверхности планеты?

– Да, не удавалось. Они подлетали, отделялись от основного космического аппарата и начинали спуск в атмосфере. По ходу спуска они измеряли и передавали на Землю данные о температуре и прочих параметрах. К слову, вначале мы предполагали, что температура на поверхности Венеры более низкая – около 100-200 градусов. Потом, благодаря переданным данным тех «первопроходцев» мы узнали, что она колеблется в районе 500 градусов на поверхности. Поначалу было неизвестно, твердая поверхность у планеты, или там бушует океан. Правда, больше склонялись к тому, что она твердая. Потому что, когда «Венера-8» долетела и стукнулась о поверхность, наши датчики зафиксировали резкий перепад скорости, и мы поняли, что поверхность там ближе к твердой.

– Расскажите о самом волнующем – первой в мире посадке на Венеру аппарата «Венера-9».

– В 1975 году, когда наша «Венера-9» села и передала землю панораму поверхности, мне был 41 год. Мы словно заглянули тогда в другой мир. Если первые «Венеры» были спроектированы так, что сразу должны были передавать сигнал на Землю с поверхности планеты, на «Венере-9» мы сделали все по-другому.

Фото: roscosmos.ru

Сначала космический аппарат выходил на орбиту Венеры, становясь ее спутником, затем от него отделялся спускаемый модуль. При этом спутник находился на таких траекториях, которые позволили ему пролетать над местом посадки в момент передачи информации. Ретрансляция радиосигналов на Землю осуществлялась мощнейшей антенной диаметром 1,6 м. Эта задач решалась в дальнем космосе впервые. Для надежности на спускаемом аппарате были установлены два УКВ-радиопередатчики, работавшие на разных частотах, чтобы дублировать информацию по двум каналам на случай выхода одного из них из строя.

– А сколько по времени шел сигнал до Земли?

– Несколько десятков минут, таково время ожидания радиосигнала, который идет со скоростью света между Венерой и Землей, которые разделяют 50 миллионов километров. Но что касается скорости передачи самой информации, ее можно было менять. Если до «Венеры-9» эта скорость составляла всего 1-2 бита в секунду, то на этом аппарате нам удалось улучшить радиолинию до 500 (!) бит в секунду.

– Это было достижением для того времени?

– Такие скорости на Земле использовались, но для космоса это было сделано впервые. Как мучительны были для нас первые передачи команд и прием информации с Венеры, когда данные передавались малыми объемами, да еще с естественной задержкой сигнала. Передали мы команду на наш венерианский аппарат, и ... можно идти обедать, – все равно полноценного ответа быстро ждать не приходилось. Потом, когда пошла информация с поверхности с большей скоростью, стало легче.

– Помните свои чувства, когда получили первое изображение с Венеры?

– Конечно. Это был аппарат «Волга» для оперативной химической печати (напомню, цифровой тогда не было). Когда мы увидели вылезающую ленту с картинкой поверхностью Венеры, все были в диком восторге. Главный конструктор программы Борис Пантелеев залез на стол и орал: «Это фантастически!». И все мы тоже кричали, прыгали и ликовали. Главное, панорама Венеры была четкой, красивой.

– При помощи чего ее передавали?

– Это было оптико-механическое сканирующее устройство, панорамный сканер - разработка Арнольда Селиванова. Устройство это работало по несколько минут, после чего сгорало на поверхности планеты. Позже такие же устанавливались на «Венере-10», «Венере-11» и «Венере-12», от которых нам также приходили панорамы планеты.

– Как вы отпраздновали свою безусловную победу в 1975?

– Пели песни. Наш главный конструктор Пантелеев (мы его называли Пан) играл на гитаре и хорошо пел. Он пел, а мы подпевали. Мы находились тогда в Центре дальней космической связи, недалеко от Евпатории, в Крыму. Потом за цикл работ по Венере мы получили госпремию.

Сегодня специалисты продолжают разработку систем телеметрии, связи и управления, которые могут быть использованы в будущих российских миссиях по изучению различных планет. Однако пока конкретного плана возвращения нашей страны на планету Венера, включенного в федеральную космическую программу, не существует. Автоматическую станцию «Венера-Д», о которой пока идут лишь разговоры, предполагается запустить только лет через десять.

В РКС отмечают 46 лет со дня первой посадки советского аппарата на вторую планету Солнечной системы Ровно 46 лет назад, 22 октября 1975 года космический аппарат «Венера-9» совершил мягкую посадку на поверхность Венеры и провел съемку этой планеты. Это были первые в мире панорамы с изображением поверхности «второй планеты», которая по массе и размерам считается «сестрой» Земли. Та миссия, а также последовавшая за ней «Венера-10» стали возможны благодаря таланту и самоотверженному труду сотрудников Научно-исследовательского института приборостроения (НИИП) (сегодня – «Российские космические системы», РКС). Корреспондент «МК» побеседовала с одним из тех, кто создавал почти полвека назад самые совершенные системы межпланетной связи — Рудольфом Бакитько. Фото: roscosmos.ru Для того времени венерианская миссия была сложной с технической точки зрения и непростой по схеме построения полета. Архивные документы РКС свидетельствуют, что советские инженеры были первопроходцами, практически каждое их решение становилось технологическим ноу-хау. Но и сегодня Рудольф Владимирович еще в строю, занимает в РКС должность заместителя руководителя отделения разработки перспективной аппаратуры навигации РКС. – Расскажите, в каком году вы вообще узнали о планах исследования Венеры? – Они развивались плавно. В середине 60-х годов мы просто пролетели мимо Венеры, потом решили спуститься на ее поверхность. – Уровень секретности был высоким? – Ничего особо секретного в нашей работе не было. Все было открыто, потому что работа в этом направлении велась не только нашей организацией. Наш НИИ отвечал за радиосвязь, получение изображений. Но головным предприятием считалось НПО им. Лавочкина, которым руководил Георгий Бабакин. Сначала была «Венера-4», потом: «Венера-5», «Венера-6», «Венера-7», «Венера-8». Их запускали с интервалом в два-три года и каждый из них спускался все ниже и ниже. – То есть, все те «Венеры» не достигали поверхности планеты? – Да, не удавалось. Они подлетали, отделялись от основного космического аппарата и начинали спуск в атмосфере. По ходу спуска они измеряли и передавали на Землю данные о температуре и прочих параметрах. К слову, вначале мы предполагали, что температура на поверхности Венеры более низкая – около 100-200 градусов. Потом, благодаря переданным данным тех «первопроходцев» мы узнали, что она колеблется в районе 500 градусов на поверхности. Поначалу было неизвестно, твердая поверхность у планеты, или там бушует океан. Правда, больше склонялись к тому, что она твердая. Потому что, когда «Венера-8» долетела и стукнулась о поверхность, наши датчики зафиксировали резкий перепад скорости, и мы поняли, что поверхность там ближе к твердой. – Расскажите о самом волнующем – первой в мире посадке на Венеру аппарата «Венера-9». – В 1975 году, когда наша «Венера-9» села и передала землю панораму поверхности, мне был 41 год. Мы словно заглянули тогда в другой мир. Если первые «Венеры» были спроектированы так, что сразу должны были передавать сигнал на Землю с поверхности планеты, на «Венере-9» мы сделали все по-другому. Фото: roscosmos.ru Сначала космический аппарат выходил на орбиту Венеры, становясь ее спутником, затем от него отделялся спускаемый модуль. При этом спутник находился на таких траекториях, которые позволили ему пролетать над местом посадки в момент передачи информации. Ретрансляция радиосигналов на Землю осуществлялась мощнейшей антенной диаметром 1,6 м. Эта задач решалась в дальнем космосе впервые. Для надежности на спускаемом аппарате были установлены два УКВ-радиопередатчики, работавшие на разных частотах, чтобы дублировать информацию по двум каналам на случай выхода одного из них из строя. – А сколько по времени шел сигнал до Земли? – Несколько десятков минут, таково время ожидания радиосигнала, который идет со скоростью света между Венерой и Землей, которые разделяют 50 миллионов километров. Но что касается скорости передачи самой информации, ее можно было менять. Если до «Венеры-9» эта скорость составляла всего 1-2 бита в секунду, то на этом аппарате нам удалось улучшить радиолинию до 500 (!) бит в секунду. – Это было достижением для того времени? – Такие скорости на Земле использовались, но для космоса это было сделано впервые. Как мучительны были для нас первые передачи команд и прием информации с Венеры, когда данные передавались малыми объемами, да еще с естественной задержкой сигнала. Передали мы команду на наш венерианский аппарат, и . можно идти обедать, – все равно полноценного ответа быстро ждать не приходилось. Потом, когда пошла информация с поверхности с большей скоростью, стало легче. – Помните свои чувства, когда получили первое изображение с Венеры? – Конечно. Это был аппарат «Волга» для оперативной химической печати (напомню, цифровой тогда не было). Когда мы увидели вылезающую ленту с картинкой поверхностью Венеры, все были в диком восторге. Главный конструктор программы Борис Пантелеев залез на стол и орал: «Это фантастически!». И все мы тоже кричали, прыгали и ликовали. Главное, панорама Венеры была четкой, красивой. – При помощи чего ее передавали? – Это было оптико-механическое сканирующее устройство, панорамный сканер - разработка Арнольда Селиванова. Устройство это работало по несколько минут, после чего сгорало на поверхности планеты. Позже такие же устанавливались на «Венере-10», «Венере-11» и «Венере-12», от которых нам также приходили панорамы планеты. – Как вы отпраздновали свою безусловную победу в 1975? – Пели песни. Наш главный конструктор Пантелеев (мы его называли Пан) играл на гитаре и хорошо пел. Он пел, а мы подпевали. Мы находились тогда в Центре дальней космической связи, недалеко от Евпатории, в Крыму. Потом за цикл работ по Венере мы получили госпремию. Сегодня специалисты продолжают разработку систем телеметрии, связи и управления, которые могут быть использованы в будущих российских миссиях по изучению различных планет. Однако пока конкретного плана возвращения нашей страны на планету Венера, включенного в федеральную космическую программу, не существует. Автоматическую станцию «Венера-Д», о которой пока идут лишь разговоры, предполагается запустить только лет через десять.