Директор Института общей генетики объяснил свое выступление на богословской конференции
После выступления директора Института общей генетики РАН, члена-корреспондента Александра Кудрявцева на богословской конференции разгорелся нешуточный скандал. Авторитетному ученому приписали высказывания, противоречащие научным истинам, и даже назвали его лжеученым. Что он такого сказал, что имел в виду и вообще может ли ученый верить в Бога – об этом мы решили спросить самого Александра Михайловича.
Фото: Николай Мохначев – Александр Михайлович, почему вы вдруг решили участвовать в богословской конференции? Вы же не богослов, а ученый.
– С одной стороны, я, конечно, ученый, а с другой – православный христианин. Тут поднимается очень серьезный вопрос: а может ли православный христианин быть ученым и наоборот?
– Почему нет? Генеральный директор Кольского научного центра академик Сергей Кривовичев – священник Русской православной церкви, кандидат богословия. Да и вообще огромное количество ученых были и остаются верующими.
– Вот именно – и за это их шпыняют. Почему-то в сознании общественности устоялось представление, что верующий человек не может заниматься наукой, а если ученый верующий – он обязательно мракобес. Я же не вижу тут никаких противоречий. Вера нисколько не мешает моей научной деятельности.
Надо сказать, я выступаю на такой конференции «Человек – Вселенная – поиск гармонии» уже в третий раз. Ранее никаких эксцессов не было. В этот раз мой доклад почему-то вызвал широкий резонанс – даже не сам доклад, а его передернутая интерпретация, которая очень быстро разошлась по разного рода СМИ. Ни одно из них не удосужилось спросить первоисточник, то есть меня, как все было на самом деле, – вы первая.
– Почему вас зовут выступать на этой конференции?
– Меня туда приглашают, потому что Церковь тоже хочет понять, как разные слои общества, в том числе ученые, относятся к разного рода общественным явлениям современности. У них много вопросов, на которые они хотят получить ответы, в частности, и от ученых. Поскольку это богословская конференция, то и терминология, которой я на ней пользовался, была соответствующая. Подобные термины на научной конференции я бы никогда не применил.
– О чем конкретно идет речь?
– Например, меня обвиняют в том, что я говорю: грех отражается на геноме. Богослов бы сказал, что грех пьянства влияет на потомство. На научной конференции это был бы доклад о генно-токсическом воздействии этанола, и мне никто не смог бы возразить, потому что по этому поводу имеются десятки обзоров и статей.
– Но вы же говорили еще и про первородный грех?
– В нашем обыденном понимании первородный грех – это то, что Адам согрешил с Евой или без разрешения съел яблоко. Для богослова это отпадение человека от Бога, в результате которого вся природа впадает в тление. А что такое тление? Это состояние, когда самопроизвольно порядок превращается в хаос.
Если бы я говорил об этом в терминах научной конференции, я бы сказал о влиянии энтропийных процессов на геном. Мне могут возразить: но ведь геном повреждается и другими факторами – например, радиацией и мутагенами. Это верно, но есть энтропийные процессы, связанные с тем, что материя всегда стремится к энергетическому рассеиванию – к хаосу. Скажи я так на научной конференции, не думаю, что меня кто-то обвинил бы в мракобесии. По этому вопросу написаны научные книги, например, профессора Корнельского университета, доктора Джона Сэнфорда – «Генетическая энтропия и загадка генома». Но когда мы слушаем то, что рассчитано на богословов, и переводим на свой обывательский язык, как правило, не понимая, о чем идет речь, возникают такие казусы.
– Вы сказали, что наши предки жили 900 лет. Вы правда так считаете?
– Я сказал только то, что это следует из библейской истории. В данном случае я как ученый перехожу к анализу и могу сказать, что таких фактов у меня нет. Я не знаю, сколько лет жили праотцы, могу лишь констатировать, как это указано в Священном Писании. Там указаны очень конкретные даты, с помощью которых можно создать график, сколько жили тогда и сейчас. Когда-то я сам такой график составлял. Его я поставил в свой доклад.
– Что это за график?
– Этот график очень четко показывает корреляцию продолжительности жизни с допотопными временами. Получается, что тогда жили намного дольше, а в послепотопный период мы видим резкое снижение продолжительности жизни. В богословии потоп связывают с общим грехопадением человечества. В данном случае я рассуждаю как богослов, хотя таковым и не являюсь. Но мои слова выдернули из контекста и приписали мне то, чего я не говорил. Честно говоря, я не ожидал такой реакции от широкой общественности. Наоборот – ожидал ее от богословов, поскольку высказал очень спорную для них идею.
– Какую именно?
– Это была основная часть моего доклада. Я как ученый констатировал, что Земля переполнена, людей кормить нечем, и при этом у нас есть заповедь Божья, которую чтут все богословы: плодитесь и размножайтесь.
Мы видим стремительный рост численности населения: за последние четыре месяца у нас на земном шаре прибавилось 70 миллионов человек. А что дальше? Готовы ли мы к этому? Как биолог я понимаю, что в биосфере, гидросфере и атмосфере происходят страшные с экологической точки зрения вещи. Я привожу данные из открытых источников о состоянии воды и воздуха. В общем, мы стоим перед лицом глобальных проблем.
У западной цивилизации есть очень спорная концепция «золотого миллиарда» – сейчас, правда, они заговорили уже о пятистах миллионах. Это тоже красная тряпка для многих людей. Мы понимаем антигуманную сущность этого проекта. Но мы не понимаем, что с этим делать.
– Вам приписывают также утверждение, что наши далекие предки не были подвержены вредным мутациям. Это правда?
– Ничего подобного я не говорил. Я приводил абсолютно научные данные о том, насколько сейчас поражен геном человека. Это данные медицинской генетики, с которыми никто не может спорить.
Причины могут быть самыми разнообразными, и я признаю все эти факторы. Но я хотел подчеркнуть пагубность влияния так называемых вредных привычек – того, что богословы называют грехом. Они тоже влияют на геном. Если мутация возникает в вашем организме, в ваших гаметах, она будет передаваться вашему потомству, и ничего с этим сделать будет нельзя. Вывод простой: если вы хотите иметь здоровое потомство, не заводите вредных привычек, не впадайте в грех.
– С одной стороны, вы призываете «не впадать в грех», с другой – говорите о перенаселенности планеты. Но если вести здоровый образ жизни, нас станет еще больше. Нет ли тут противоречия?
– Противоречие есть, и как быть, я не знаю. Готовых рецептов не предлагаю, лишь обозначаю проблемы, считая их важными. Это подстегивает к обсуждению, к поиску истины, которая, как известно, рождается в споре. Только спор этот должен быть конструктивным, а совсем не таким, какой возник в результате передергивания моих слов.
– Верно ли я понимаю, что на вас ополчились и ученые, и священники?
– Нет, ни те, ни другие не проявили агрессии. Были единичные нападки, не имевшие под собой никакой конкретики, но содержавшие большое количество передергиваний. Хочу заявить, что я озвучил личную точку зрения. Она ни в коей мере не является ни позицией РАН, ни позицией Церкви. На работе Института генетики всё это никак не сказывается.
А вообще в этой истории меня поразил уровень неприятия общественностью того факта, что ученый может быть православным человеком. Да, я ученый и знаю, что в научной картине мира нет места Богу, но это не мешает мне заниматься научными исследованиями и верить в Него.
Если я выступаю на научных конференциях и пишу статьи в научные журналы, таких рассуждений вы там не найдете. Но если я пришел на богословскую конференцию и выступаю там – уберите руки от моей веры. Она вас не касается. Она никак не связана с моей профессией. Моя вера – это мое право, которое я реализую в соответствии с законами моей страны и моей совестью.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
