«Единственная цивилизационная сила» «Крестьянский элемент стоит на непреклонной точке отрицательного отношения и к Польше, и к Литве, признавая себя только русскими и желая себя видеть в составе единой, неделимой России, — писал в декабре 1919 года историк Александр Баханович, составлявший для Колчака и Деникина доклад о положении дел на национальных окраинах бывшей империи. — Насильно вводимый в школах белорусский язык, или так называемую "мову", крестьяне и слышать не хотят, а многие деревни взяли из школ своих детей только потому, что преподавание введено на белорусском наречии».
«Белоруссии самой историей предназначено быть мостом для польской экспансии на Восток. Белорусская этнографическая масса должна быть переделана в польский народ. Это приговор истории, и мы должны этому способствовать», — заявлял в 1922 году польский политик Александр Мейштович.
«Роль Польши и поляков заключается в продвижении на Восток света европейской цивилизации», — заявлял в 1923 мэр Гродно Станислав Войцеховский.
Вопросы веры «Сознательный белорусский элемент придерживается прорусской ориентации. В первом ряду стоят здесь давние русские симпатии, вместо них мы должны выработать симпатии к Польше, — писал воевода региона Белосток Генрих Осташевский. — Выражаясь кратко, наше отношение к белорусам может быть определено так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски. В настоящее время белорусов еще можно ассимилировать в единое русло польской культуры».
«Отношение к белорусам со стороны многих начальников и определенной части общественности очень пренебрежительное. Нас считают то москалями, то большевиками, то вообще людьми второго сорта», — писали виленские «Белорусские ведомости» 10 октября 1921 года.
Слово вместо меча «Бьют за малейшее провинение» История Пинска «Принимая во внимание опасность русификаторской акции среди несознательного в национальном отношении местного населения, я запретил Березницкому издание русской газеты в Пинске», — писал в своем донесении в Варшаву глава воеводства Костек-Бернацки.
«Бьют за малейшее провинение и непослушание, и собственноручно начальник тюрьмы, — вспоминал один из русских активистов. — Ребят заставляют подписывать декларации, что не принадлежат и не будут принадлежать к КПЗБ [Коммунистическая партия Западной Белоруссии], что являются поляками, а не белорусами. За непослушание льют воду через нос, сажают в карцер, наполненный до половины водой».
«Ради своих детей я уйду из города, где родился и прожил 82 года, если только здесь снова будут хозяйничать поляки, — описывал свои чувства местный житель Антон Антихович. — Только в 1939 году я услышал слово "гражданин", а до этого я был только "кацапом". Я много испытывал от поляков и теперь не хочу, чтобы мои дети разговаривали по-польски. Белорусы с поляками никогда мирно не жили и жить не будут. Пусть Польша будет сто раз свободная и демократическая, белорусы в ней не останутся и убегут в Россию».
«До советской власти при поляках было очень плохо, — рассказывал в 1939 году советскому журналистом крестьянин из деревни Стрыки. — Они к нам, белорусам, относились свысока. Полякам русский народ всегда помогал, а вот они нам, пожалуй, черта два помогут. Если здесь будет власть поляков, то надо завтра удирать в Россию — к своим».
