99-й сезон открыл Театр имени Вахтангова, который по всем показателям сегодня является самым успешным театром России. В этом наглядно убедились и те, кто собрался в зале на Новой сцене, забитой до отказа артистами, работниками цехов. Фотокорреспонденты и журналисты стояли по стенам. С подробностями из театра со Старого Арбата — обозреватель «МК».
Это был самый длинный по продолжительности сбор труппы — 1 час 25 минут. Однако пролетел он в тишине зала внимании, аплодисментах. Сначала о победах: на экране цифры — за сезон сыграно 906 спектаклей в Москве, 79 — на гастролях. В столице их посмотрели 298 516 человек. Мелькают города и страны, которые исколесили такие хиты, как «Евгений Онегин», «Дядя Ваня», «Наш класс» и другие спектакли. Судя по информации на экране, артистов забросали наградами. Рекордсменом по полученным знакам отличия становится Василий Лановой (как всегда, прямая спина, гордо вскинутая седая голова, модный светло-серо-голубой пиджак). Самое оригинальное звание присвоено Людмиле Максаковой — «Улыбнись, Россия» (шикарная Людмила Васильевна поднимается из первого ряда, поворачивается к залу и, раскинув руки, демонстрирует обворожительную улыбку). Сам худрук Вахтанговского — Римас Туминас, который сидит по центру сцены и как-то нервно жмет руки, назван ни много ни мало — «Гордостью эпохи». Не забыт и труд икостюмеров, фотографа, осветителя, звуковика и других скромных тружеников сцены — они получили Благодарственные грамоты от министра культуры (бурные, продолжительные аплодисменты).
Директор театра Кирилл Крок, который, собственно, и озвучивает достижения вахтанговцев, говорит о, может быть, самой главной победе — техническом перевооружении основной сцены.
— За три летних месяца, не закрывая театра, мы полностью поменяли световое оборудование, и я могу сказать, что теперь у нас оборудование по последнему слову техники, его представляли в прошлом году на выставке в Милане.
Директор в это лето не ушел в отпуск, чтобы провести огромные технические работы для переоборудования исторической сцены.
Наконец слово художественному руководителю. Римас Туминас нетороплив, без победных нот, и тому, кто первый раз попал в Вахтанговский, может показаться, будто он возглавляет театр-аутсайдер. Но это не так: Вахтанговский — флагман отрасли и, может быть, является таким потому, что его худрук лишен пафоса, сомневается, не стесняется своих размышлений вслух и абсолютно лишен какой бы то ни было театральной позы. Всегда слегка самоироничен, насмешлив — опять также над собой.
— Начну с грустного, — говорит Римас Владимирович. — Сегодня тот день, когда нам надо поклониться и объявить, что наш спектакль «Пристань» закрыт. Мы играли его семь лет, дали 154 представления… но… Он исчез с пристани, скрылся в тумане, и теперь он переходит в музей. На пристани станет тихо, грустно и светло.
Спектакль не будет играться. не потому, что к нему упал зрительский интерес, напротив — на «Пристань» не попасть, но изначально он был задуман так, что, когда из него уходили (в физическом смысле, то есть умирали) великие актеры, Римас Туминас на их место не вводил других. Правило было объявлено изначально, и этот театральный «корабль» плыл по волнам современности, теряя своих великих пассажиров, сошедших в вечность… С его палубы уже сошли великие Юрий Яковлев, Вячеслав Шалевич, Галина Коновалова, последним сошел в этом году Владимир Этуш. Туминас остановил корабль и развернул его в сторону вечности. Но «Пристань» действительно превратили в музей — теперь документальные свидетельства о спектакле, репетициях, фотографии актеров, в нем игравших, располагаются на уровне бельэтажа над фойе, и каждый может его посетить.
Туминас говорит в тишине, его слушают внимательно. А он рассказывает притчу о пророке Давиде, которого в наказание посадили в клетку со львами. Когда наутро пришли посмотреть, что от него осталось, пророк продолжал сидеть на месте, а львы спали. Когда пророка спросили, что он такое сделал, он ответил, что смотрел на Бога.
— Так что ничего вы со мной не сделаете, — резюмировал Туминас. — Я смотрю на Бога. И продолжил достаточно жестко, сказав, «что театр, хотя идет по прямой дороге, но не готов совершать чудеса и вообще демонстрирует некую стагнацию».
— И это во всем, — спокойным голосом продолжал Туминас, — не дай Бог вам потерять вкус и ощущение красоты. Ведь она уходит из каждого спектакля, становится бытовой и отдаляет вас от автора, а это очень опасно.
В следующем году Вахтанговский готовится отметить 100-летие, издан президентский указ. Как будет отмечать юбилей труппа, мы услышали на сборе. Театр закроют на три дня для того, чтобы в нем собрались те актеры, которые сложили за сто лет его славу.
— Никто не должен в эти три дня входить в театр, хотя очень хочется. Сами мы будем отмечать где-то, и когда мы зайдем в театр через три дня, мы найдем там сто лет. Такое начало я придумал, но… Ничего не выйдет — есть президентский Указ о торжествах.
Это, конечно, шутка худрука, а если серьезно, он намерен собрать временный худсовет и готов выслушать любые идеи и предложения. Наконец Туминас переходит к планам на новый сезон. Все сцены Вахтанговского (а их пять вместе с шестью залами) будут плотно заняты мэтрами и молодыми художниками. В студии театра в октябре уже сыграют премьеру по рассказам Андрея Платонова, в арт-кафе для детей будет «Сказка о попе и работнике его Балде» в исполнении Олега Лопухова и Николая Романовского вместе с оркестром театра. Симоновская сцена также отдана молодым: здесь появится «Волшебный театр» по сказкам Андерсена (реж. Ася Князева). Новая сцена: первая премьера — «Баба Шанель», пьеса Николая Коляды в его же постановке с известными актрисами театра. За ней последуют «Двойное непостоянство» (французский режиссер Клеман Эрвье-Леже), «Седьмая печать» (реж. Михаил Станкевич) и старый французский водевиль «Соломенная шляпка» (реж. Михаил Циприняк).
Тут Римас несколько замялся, и стало понятно почему: среди режиссеров, которые придут на Новую сцену, будет его дочь Габриэла Туминайте — она поставит «Героя нашего времени» Лермонтова. И наконец он перешел к большой сцене.
— Любовь и ирония — природа нашего театра. Сегодня мы играем на большой сцене премьеру «Пер Гюнта» в поставке Юрия Бутусова. Только надо изменить афишу, поскольку она неверная по смыслу. У Пер Гюнта заклеен рот и глаза — это что, у нас нет свободы слова? Будем думать о свободе, а свобода начинается только тогда, когда и есть и должны быть у человека ограничения для самого себя. Иван Поповски выпустит к концу сезона «Мертвые души». Ну а я с января начинаю репетиции «Войны и мира».
И цитирует Толстого, призывая к терпеливому осмыслению войны и мира: «Война и мир — это тихий стон человека и земли».
— Так что планы огромные, и только смерть может поменять наш график.
Смотрите фоторепортаж по теме:
