Московская премьера оперы «Октавия. Трепанация» состоялась в «Электротеатре». Два года назад спектакль дважды показали в Амстердаме на Holland Festival. Полуторачасовое мультижанровое произведение Бориса Юхананова и Дмитрия Курляндского, конечно же, претендует на статус мегаинтеллектуального месседжа, выраженного гиперактуальными средствами. Но, как это случается и в физике, и в метафизике – крайности соединяются. То, что предъявляется как смелость форм, уныло смыкается с заурядностью средств. А то, что замахивается на глубокие рефлексии, предательски сливается с банальностью смысла.
Фойе театра заполнено фигурами «терракотовой армии». Гигантские безголовые фигуры внушают неприятные чувства. А жуткие ревущие сигналы, позаимствованные из фильма «Война миров», призывающие зрителей к рассадке на свои места в зале, неприятные чувства усугубляют. Нас хотят напугать, вывести, как говорят модные нынче коучи, «из зоны комфорта» и погрузить в атмосферу тирании. Атмосфера тирании продолжает сгущаться в зрительном зале: в сценическом пространстве также выстроена терракотовая армия, однако еще страшнее, чем в фойе: внутри полых фигур находятся артисты, которые оживляют этих великанов, вселяя тревогу: того и гляди нападут - не отмахаешься.
В глубине сцены находится отрубленная голова Ленина – это ему будут делать трепанацию. Чтобы вскрыть все ту же тиранию, от которой мы все ужасно страдаем. Во всяком случае, авторы спектакля – режиссер Борис Юхананов и композитор Дмитрий Курляндский - страдают от нее безмерно. В буклете об этом много сказано – и это хорошо, потому что так вот без комментариев и разъяснений не все поймешь. Особенное сочувствие вызывают признания композитора: «Сама идея строгой нотации, тотальной фиксации – по сути, идея тоталитаристская: автор, фиксируя все параметры звуковой ткани, диктует исполнителю все, что тот должен делать, подчиняет его. Солисты существуют в такой тоталитаристской нотной парадигме». Как это верно! Написал ноты, к примеру, Шопен – и на тебе, заключил пианиста в тоталитаристскую парадигму. Был бы пианист без этой парадигмы, сыграл бы, к примеру, соль диез, ан нет! У тирана- Шопена – соль. Но ничего! Сегодня вытащим опухоль тирании из мозга Ленина, а там, глядишь, и до Шопена доберемся.
Еще в буклете можно прочитать, что Курляндский «добыл» свои арии из песни «Варшавянка»… Это которая «Вихри враждебные веют над нами…» Здесь ничего не могу сказать. Возможно. Я, правда, ничего такого не услышала. А услышала самые расхожие, заезженные и тривиальные формулы атонального вокала, где сначала нужно спеть несколько квартовых скачков вверх, затем вниз – лучше с тритоном, но можно и без – главное, чтобы звуковая линия нигде не напоминала мелодию и чтобы ни в коем случае не обнаружила признаков лада. Более оригинальным показался второй прием: звук берется фальцетом, держится некоторое время, а затем уже природным голосом добавляется речитативная попевка из трех-четырех звуков. Поющие персонажи – это Сенека (Алексей Коханов), Нерон (Сергей Малинин) и Префект (Василий Коростелев). Они исполняют оперу про Нерона, который тоже был тираном (не один ведь Ленин, тиранов этих в истории – пруд пруди!) В музыкальном материале еще есть завывания, вернее, ламентации, актрисы Арины Зверевой, а также всхлипы женского хора. А еще есть драматические сцены, которые играются артистом Юрием Дувановым - крупно, броско, в провинциальной преувеличенной подаче. Это не кто иной, как Лев Троцкий, прибывающий на колеснице, запряженной тройкой скелетов-кентавров. Между древними римлянами, древними китайцами (терракотовая армия) и Лениным-Троцким есть прочные скрепы: комиссары в пыльных шлемах! Те самые, воспетые шестидесятником и бардом либеральной идеи Булатом Окуджавой. Выглядят они, как им и положено – в гриме и пластике зловещих мертвецов, в глянцевых буденовках и кожанках, в руках - винтовки, у которых вместо штыка – рогатина. Комиссары управляют терракотовыми великанами, прислуживают Троцкому и очень смешно пугают зрителей.
Надо отдать должное художникам Степану Лукьянову и Анастасии Нефедовой – и декорации, и костюмы выполнены на славу. Картинка выглядит, как в пародии на фильм ужасов. Если спектакль вдруг не будет иметь успеха в прокате, то изготовленные для него декорации, костюмы и реквизит, особенно тройку скелетов-кентавров, можно с успехом использовать в каком-нибудь хоррор-квесте.
Спектакль кончается физической смертью Ленина и его метафизической реинкарнацией в образе Будды: надувная фигура божка с узнаваемым ленинским прищуром выразительно вырастает на месте препарированной головы. И надо признать, что к этому моменту концентрация попсы и глянца начинает зашкаливать так, что хочется приступить к следующей трепанации. Дабы извлечь из мозга создателей этого шоу тиранию понтов.
