Российский фотограф увидел ВДНХ с неожиданной стороны и раскрыл ее тайну - «Общество»

Добавлено 24-июл-2019, 04:01 От Лукерья

Wikipedia
Вы несколько раз делали архитектурные съемки Выставки. Расскажите, пожалуйста, о выставке 2015 года и альбоме, вышедшем недавно.
В 2015-м году мы делали в музее Москвы выставку, которая как раз и называлась «Ясность цели». Это цитата из фильма «Строгий юноша» — про моральные качества комсомольца, там это один из постулатов. Для того проекта я снимал и ВДНХ, и военную академию, и МИД, и скульптуры, которые находятся на Библиотеке имени Ленина. Но главный акцент сделал на ВДНХ.
Почему?
Я снимал в конце лета 2014 года, тогда только закончилась реставрация.
К 75-летию?
Да, и все было в идеальном состоянии: белое, сияло все. И второй проект — по заказу ВДНХ я делал книгу, которая называлась «Реконструкция ВДНХ». А сейчас выступаю как куратор: 30 июля открывается юбилейная выставка ВДНХ по фотографии. И мы с Линой Краснянской вместе работали в архиве Выставки.
И что вам запомнилось из рабочих моментов?
Когда я снимал книгу, мне давали такие допуски, такие точки, где ни один фотограф не бывал и не будет.
О каких допусках вы говорите?
Высотные — на шпили, на крыши. Скульптуры были в лесах, и мы могли подняться на уровень их голов. Поднимались на купола павильонов, на самый верх, куда попасть можно только во время реставрационных работ.
Почему вы говорите во множественном числе?
Я говорю «мы», потому что у нас группа — я работаю с помощником Михаилом Замковским, мы с ним отсняли всю эту историю. Например, мы поднимались к скульптурной группе на главном входе — сейчас просто невозможно там оказаться. А тогда все было в лесах, и мы для альбома снимали панорамы через скульптурные группы.
Вы снимаете много архитектурных объектов по всему миру. Я видел ваши съемки Версаля. Расскажите об аналогиях этих съемок с ВДНХ.
Это совсем другое. В Версале была договоренность, и мы снимали в выходные дни, когда там нет никого, поэтому в кадре нет людей. Для нас выключали фонтаны.
А что касается ВДНХ — это совершенно другая история, фонтаны там ради нас выключить не могли.
Версальский парк с анфиладой фонтанов — один из прообразов территории ВДНХ.
Ну да, на ВДНХ была создана центральная ось. И когда мы работали, создавая альбом, мы отсняли центральную ось, которая ведет от центральной арки до павильона «Космос». В Версале все другое: там парки, баскеты, а здесь люди ходят, и никаких тебе баскетов.
Мне очень нравится снимать ВДНХ, прямо очень! Но это совсем другая история. Потому что ВДНХ я всегда снимаю в первую очередь как идеологическую картинку, Выставка мне этим и нравится. Повторюсь: победа, ясность цели. А Версаль я расцениваю просто как очень красивое место, полностью выдержанное в духе классицизма. Наследие большой империи — но это было-то когда? Уже все.
Вы помните шашлычно-рыночный период ВДНХ в 1990-х?
Да, там было ужасно. Эти телевизоры жуткие — кошмар!
Я к чему: раз вы то время помните, то, наверное, и у вас есть ощущение, что вот оно — зеркало нашей страны. И какой бы период ни случился — все в нем отражается.
Отчасти вы правы. Да.

Михаил Розанов
У вас есть ответ, что это за мир такой, созданный ведущими архитекторами страны по заказу власти под угрозой расстрела?
Да, это делали академики архитектуры. А с чего вы взяли, что кому-то грозил расстрел?
Первый главный архитектор Олтаржевский был в 1938 году осужден и отправился в Воркуту.
Да, первый состав уехал, потому что были технические ошибки, они не успевали к заявленным срокам. Но представляете, что бы в наши дни было с командой при срыве сроков такого крупного госпроекта, к тому же идеологического? Я думаю, тоже по голове бы не погладили.
И последующие архитекторы и администраторы знали: не справишься — Воркута или расстрел. Вот я о чем.
Вокруг строительства павильонов и их переименований было множество странных историй. Есть замечательные книги, где все это описано. Но у меня есть четкая позиция по поводу Выставки: это дико интересный объект, который я снимаю и буду снимать дальше. И для себя, и по заказу — неважно. Это визуализация мечты. Просто все пошло не так, и эта мечта не получилась. Которая была бы очень парадная и для всех, такая вот великая победа. Но все пошло иначе.
Ну, до нашего времени комплекс ВДНХ дожил, и я, например, там часто бываю — и на велосипеде, и пешком. Как бы то ни было, ВДНХ до нас дошла как прекрасный парк.
Все же много торговой истории там стало. Изначально-то все было по-другому. В период расцвета Выставки, в 60-е, на ней мало что можно было купить. Главное — там можно было посмотреть на передовую технику, на достижения, к которым пришла страна, — вот это было главное. То есть люди смотрели и гордились страной — я про это, про тему гордости и победы. А не про пойти купить телевизор, или, как раньше рекламировали, — помните? — «меха на ВДНХ». И я очень рад, что все это оттуда уходит. Пусть там будет культурная программа, главное — чтобы не было этих ларечников.
Согласен, это снижало образ. А ведь в 1950-1960-е для советского человека, особенно если он приезжал из глубинки, опыт посещения ВДНХ был сродни опыту паломничества в Мекку для мусульманина.
Не меньше, конечно.

Михаил Розанов
За время съемок на Выставке вы, может, прикипели к какому-то объекту? Любимчики завелись архитектурные?
В первую очередь я очень люблю центральный павильон, который еще иногда называют первым или главным. Он у меня в топе: настолько парадный, настолько красивый, просто как будто идеальный. Еще я обожаю «Космос».
А если брать скульптуру — какие у вас фавориты?
Опять же на первом павильоне я был недели две назад, на уровне скульптур, и снимал панораму Москвы через скульптуры, когда уже убрали все леса. И, знаете, они очень интересные и классные. Сделаны очень хорошо, прекрасно выглядят после реставрации. Не знаю, правда, из чего они — из меди, из бронзы?
А когда я снимал интерьеры первого павильона, я там задержался дня на два. И еще, кстати, очень классный павильон мясной промышленности. Но он сейчас законсервирован под реставрацию, его никто не видит. Это за «Космосом», знаете такой?
Да, сверху на нем скульптура «Боец с быком».
Да. Вот там очень красивые интерьеры. Но когда мы снимали, они были, честно говоря, подубитые: где-то кафель сбит, где-то другие следы времени. Думаю, после реставрации все там нормально будет.
Вы снимаете архитектурные объекты во многих городах мира, у вас глаз-алмаз. Если оставить в стороне то, что вы просто любите Выставку, можете рассказать о плюсах и минусах ВДНХ с позиции профессионального архитектурного фотографа?
Во-первых, мне очень нравится масштаб: огромный комплекс, полностью подчиненный единому замыслу. Это, я считаю, огромный плюс и огромное достоинство ВДНХ. Масштабом берет. Центральная ось, единое стилистическое высказывание — все на месте. Что мне не нравится — там все-таки очень много людей. Я больше люблю гулять по пустым пространствам. Хотя для Выставки это большой плюс — что популярность столько лет не уменьшается.
И еще здорово, что Выставка живая, она все время менялась: переделывались фасады, названия павильонов. И, по-моему, замечательно и хорошо, что все это живет до сих пор. При том что задумывалась ВДНХ как выставка достижений всего советского народа — не русского, а именно советского. И мне очень нравится, что там до сих пор есть павильоны республик, которые содержатся на деньги этих государств, теперь уже независимых.
Есть такие урбанистические теории, в соответствии с которыми город и его здания физически должны принадлежать людям. И как сейчас есть коворкинги и коливинги, в будущем общественные пространства и здания будут совместно использоваться горожанами. Если бы вам дали возможность распределить пространства ВДНХ, вы в каких павильонах что бы организовали?
Я бы оставил их музеями и храмами культуры, а любое другое использование запретил. Чтобы приходили, поражались и уходили. Потому что оно того стоит.

•••

В этом году ВДНХ отмечает 80-летие. Фотограф и преподаватель Британской высшей школы дизайна Михаил Розанов несколько раз делал большие съемки ВДНХ и благодаря спецдопускам побывал на крышах, шпилях и в закрытых павильонах. «Лента.ру» расспросила Михаила, что интересного скрыто от глаз посетителей Выставки и почему она нравится ему больше Версаля. «Лента.ру» Как вы воспринимаете ВДНХ? Розанов: Как несбывшуюся мечту. Для меня это олицетворение мечты людей и народа-победителя. Такая ясность цели — то, как должно было быть, если бы все сложилось правильно. Это была именно мечта, ставшая реальностью. Людям показывали: еще немного усилий — и все будут жить так. Wikipedia Вы несколько раз делали архитектурные съемки Выставки. Расскажите, пожалуйста, о выставке 2015 года и альбоме, вышедшем недавно. В 2015-м году мы делали в музее Москвы выставку, которая как раз и называлась «Ясность цели». Это цитата из фильма «Строгий юноша» — про моральные качества комсомольца, там это один из постулатов. Для того проекта я снимал и ВДНХ, и военную академию, и МИД, и скульптуры, которые находятся на Библиотеке имени Ленина. Но главный акцент сделал на ВДНХ. Почему? Я снимал в конце лета 2014 года, тогда только закончилась реставрация. К 75-летию? Да, и все было в идеальном состоянии: белое, сияло все. И второй проект — по заказу ВДНХ я делал книгу, которая называлась «Реконструкция ВДНХ». А сейчас выступаю как куратор: 30 июля открывается юбилейная выставка ВДНХ по фотографии. И мы с Линой Краснянской вместе работали в архиве Выставки. И что вам запомнилось из рабочих моментов? Когда я снимал книгу, мне давали такие допуски, такие точки, где ни один фотограф не бывал и не будет. О каких допусках вы говорите? Высотные — на шпили, на крыши. Скульптуры были в лесах, и мы могли подняться на уровень их голов. Поднимались на купола павильонов, на самый верх, куда попасть можно только во время реставрационных работ. Почему вы говорите во множественном числе? Я говорю «мы», потому что у нас группа — я работаю с помощником Михаилом Замковским, мы с ним отсняли всю эту историю. Например, мы поднимались к скульптурной группе на главном входе — сейчас просто невозможно там оказаться. А тогда все было в лесах, и мы для альбома снимали панорамы через скульптурные группы. Вы снимаете много архитектурных объектов по всему миру. Я видел ваши съемки Версаля. Расскажите об аналогиях этих съемок с ВДНХ. Это совсем другое. В Версале была договоренность, и мы снимали в выходные дни, когда там нет никого, поэтому в кадре нет людей. Для нас выключали фонтаны. А что касается ВДНХ — это совершенно другая история, фонтаны там ради нас выключить не могли. Версальский парк с анфиладой фонтанов — один из прообразов территории ВДНХ. Ну да, на ВДНХ была создана центральная ось. И когда мы работали, создавая альбом, мы отсняли центральную ось, которая ведет от центральной арки до павильона «Космос». В Версале все другое: там парки, баскеты, а здесь люди ходят, и никаких тебе баскетов. Мне очень нравится снимать ВДНХ, прямо очень! Но это совсем другая история. Потому что ВДНХ я всегда снимаю в первую очередь как идеологическую картинку, Выставка мне этим и нравится. Повторюсь: победа, ясность цели. А Версаль я расцениваю просто как очень красивое место, полностью выдержанное в духе классицизма. Наследие большой империи — но это было-то когда? Уже все. Вы помните шашлычно-рыночный период ВДНХ в 1990-х? Да, там было ужасно. Эти телевизоры жуткие — кошмар! Я к чему: раз вы то время помните, то, наверное, и у вас есть ощущение, что вот оно — зеркало нашей страны. И какой бы период ни случился — все в нем отражается. Отчасти вы правы. Да. Михаил Розанов У вас есть ответ, что это за мир такой, созданный ведущими архитекторами страны по заказу власти под угрозой расстрела? Да, это делали академики архитектуры. А с чего вы взяли, что кому-то грозил расстрел? Первый главный архитектор Олтаржевский был в 1938 году осужден и отправился в Воркуту. Да, первый состав уехал, потому что были технические ошибки, они не успевали к заявленным срокам. Но представляете, что бы в наши дни было с командой при срыве сроков такого крупного госпроекта, к тому же идеологического? Я думаю, тоже по голове бы не погладили. И последующие архитекторы и администраторы знали: не справишься — Воркута или расстрел. Вот я о чем. Вокруг строительства павильонов и их переименований было множество странных историй. Есть замечательные книги, где все это описано. Но у меня есть четкая позиция по поводу Выставки: это дико интересный объект, который я снимаю и буду снимать дальше. И для себя, и по заказу — неважно. Это визуализация мечты. Просто все пошло не так, и эта мечта не получилась. Которая была бы очень парадная и для всех, такая вот великая победа. Но все пошло иначе. Ну, до нашего времени комплекс ВДНХ дожил, и я, например, там часто бываю — и на велосипеде, и пешком. Как бы то ни было, ВДНХ до нас дошла как прекрасный парк. Все же много торговой истории там стало. Изначально-то все было по-другому. В период расцвета Выставки, в 60-е, на ней мало что можно было купить. Главное — там можно было посмотреть на передовую технику, на достижения, к которым пришла страна, — вот это было главное. То есть люди смотрели и гордились страной — я про это, про тему гордости и победы. А не про пойти купить телевизор, или, как раньше рекламировали, — помните? — «меха на ВДНХ». И я очень рад, что все это оттуда уходит. Пусть там будет культурная программа, главное — чтобы не было этих ларечников. Согласен, это снижало образ. А ведь в 1950-1960-е для советского человека, особенно если он приезжал из глубинки, опыт посещения ВДНХ был сродни опыту паломничества в Мекку для мусульманина. Не меньше, конечно. Михаил Розанов За время съемок на Выставке вы, может, прикипели к какому-то объекту? Любимчики завелись архитектурные? В первую очередь я очень люблю центральный павильон, который еще иногда называют первым или главным. Он у меня в топе: настолько парадный, настолько красивый, просто как будто идеальный. Еще я обожаю «Космос». А если брать скульптуру — какие у вас фавориты? Опять же на первом павильоне я был недели две назад, на уровне скульптур, и снимал панораму Москвы через скульптуры, когда уже убрали все леса. И, знаете, они очень интересные и классные. Сделаны очень хорошо, прекрасно выглядят после реставрации. Не знаю, правда, из чего они — из меди, из бронзы? А когда я снимал интерьеры первого павильона, я там задержался дня на два. И еще, кстати, очень классный павильон мясной промышленности. Но он сейчас законсервирован под реставрацию, его никто не видит. Это за «Космосом», знаете такой? Да, сверху на нем скульптура «Боец с быком». Да. Вот там очень красивые интерьеры. Но когда мы снимали, они были, честно говоря, подубитые: где-то кафель сбит, где-то другие следы времени. Думаю, после реставрации все там нормально будет. Вы снимаете архитектурные объекты во многих городах мира, у вас глаз-алмаз. Если оставить в стороне то, что вы просто любите Выставку, можете рассказать о плюсах и минусах ВДНХ с позиции профессионального архитектурного фотографа? Во-первых, мне очень нравится масштаб: огромный комплекс, полностью подчиненный единому замыслу. Это, я считаю, огромный плюс и огромное достоинство ВДНХ. Масштабом берет. Центральная ось, единое стилистическое высказывание — все на месте. Что мне не нравится — там все-таки очень много людей. Я больше люблю гулять по пустым пространствам. Хотя для Выставки это большой плюс — что популярность столько лет не уменьшается. И еще здорово, что Выставка живая, она все время менялась: переделывались фасады, названия павильонов. И, по-моему, замечательно и хорошо, что все это живет до сих пор. При том что задумывалась ВДНХ как выставка достижений всего советского народа — не русского, а именно советского. И мне очень нравится, что там до сих пор есть павильоны республик, которые содержатся на деньги этих государств, теперь уже независимых. Есть такие урбанистические теории, в соответствии с которыми город и его здания физически должны принадлежать людям. И как сейчас есть коворкинги и коливинги, в будущем общественные пространства и здания будут совместно использоваться горожанами. Если бы вам дали возможность распределить пространства ВДНХ, вы в каких павильонах что бы организовали? Я бы оставил их музеями и храмами культуры, а любое другое использование запретил. Чтобы приходили, поражались и уходили. Потому что оно того стоит. •••

0 0