«У меня там сотни писем. Перед тем как опубликовать что-то, я просматриваю профили отправителей, убеждаюсь, что это реальные люди. Беседую с ними. Если профиль не вызывает доверия, история не публикуется», — говорит Кочарян.
«Мама не поверила бы» «Мне было 15, меня пригласили на день рождения. Родители знали, куда я иду и с кем, — вспоминает Лилит. — Праздновали в баре большой компанией, я была воодушевлена — впервые попала в такое "взрослое" место. Там был парень, который весь вечер не спускал с меня глаз, оказывал знаки внимания. Я не реагировала, потому что не совсем представляла, что за всем этим кроется, я была обычным ребенком, не курила, не пила, вызывающе себя не вела. И вот в какой-то момент я вышла в туалет…»
«Но единственное, чего я тогда хотела, — это убраться оттуда. О чем ему и сказала. Я не знала, как реагировать. А он, судя по всему, знал, как действовать: закрыл мне рот ладонью и полез в трусы. Я пыталась отбиться, укусила его за руку, но тщетно. Пыталась кричать, звать на помощь, но то ли музыка приглушила мои крики, то ли никому не было дела… Не знаю. В общем, он сделал то, что хотел», — говорит девушка.
«Если кому-то расскажешь — перережу глотку», — пригрозил он, после чего просто ушел, оставив свою жертву в туалете. «Я была в шоке. Не до конца осознавала, что произошло, — говорит девушка. —Какое-то время я просидела, заперевшись, потом вышла и пошла домой, никому ничего не сказав и ни с кем не попрощавшись. Ни до, ни после меня никто не спросил, куда я пропала и почему ушла. С этими людьми я больше не общалась».
«Я не могла рассказать родителям, они бы не поняли. У нас дома традиционный армянский уклад, такие темы табуированы и обсуждению не подлежат, — объясняет она. — Когда произошел случай с Эвой, я как бы невзначай спросила у мамы, как бы она отреагировала, произойди такое со мной. Она сказала, что не поверила бы в рассказ о том, что меня "просто так" изнасиловали».
«Я помню, как мне было одиноко и больно. Я понимаю тех женщин, их истории. Я хотела сказать им, что они не одни, нас много», — признается Лилит. За эти годы она вроде бы научилась жить с тем, что произошло в ее жизни, у нее даже были романтические отношения. Но в откровенном разговоре девушка признается, что до сих пор боится оставаться наедине с мужчиной: «Не думаю, что когда-нибудь заведу семью. Ложиться спать и просыпаться в одном доме, замкнутом пространстве, с мужчиной — нет. Спасибо, но нет».
Капля в море Мышление, напичканное стереотипами «Сексуальное насилие в той или иной степени латентно во всем мире. Но у нас в Армении с этим полная беда, здесь оно латентно радикально, — рассказывает «Ленте.ру» координатор программ Кризисного центра проблем сексуального насилия Татевик Агабекян. — Исследования на эту тему здесь мало кто проводит. Было одно в 2017 году при участии Следственного комитета, но охватывало только официально зарегистрированные случаи. Этого, как мы все понимаем, явно недостаточно, реальную картину на основе такой научной работы не увидеть».
«Мы склонны обвинять жертву в том, что с ней произошло. Мы ищем в ее поведении признаки провокаций, чтобы в итоге обвинить ее в том, что она сама напоролась на неприятности. По сути, мы виним жертв, чтобы оправдать насильников. Это серьезная проблема, которая корнями уходит в самые глубинные слои армянского менталитета», — уверена представитель Кризисного центра.
История повторяется «Мы живем в США. Каждый год я отправляю своих детей в Армению, чтобы они сохранили связь с родиной, не забывали язык, оставались армянами, — пишет женщина. — В этом году тоже отправила. Дети живут у своих дедушки и бабушки в Ереване. Все было хорошо вплоть до того проклятого дня, когда моя дочь, как обычно, повела собаку гулять».
«О, это дедушка Ашот! Передай привет!» — улыбнулся парень, выйдя из машины. «Сейчас он спустится, сам и передашь», — сказала девушка.
«Там еще шесть-семь человек стояли неподалеку, глазели. Словно кино смотрели», — рассказала девушка.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
