«Наша неприязнь к войскам СССР переросла в неприязнь к войскам как таковым. Думаю, что очень большим вызовом в самом начале было непонимание политической элитой и, возможно, также обществом того, зачем нужна армия. Мол, нет смысла… Пограничная охрана, гражданское ополчение «Земессардзе» — пусть будет что у памятника поставить и еще охранять границу, искать бандитов. Дальше этого никто не думал», — сказал генерал.
«клубиком самоудовлетворения, чтобы заниматься военными парадами, и это все»,
«Это полностью нормально, лично я не понимаю, почему мы до сих пор этого не сделали», — задался вопросом он.
«Чтобы им приходилось думать и о Грузии, Украине, Арктике, Китае», — подчеркнул Лейиньш.
«Мы тоже можем, как в дзюдо и айкидо, использовать силу противника себе на пользу. Россия всегда, всегда будет считать Латвию ничтожной в военном плане — но в этом заключается наша сила. В принципе, я хотел бы, чтобы русские всегда думали более-менее именно так. <…> Я уверен, что наша военная мощь теперь — и еще больше в будущем — такова, что мы шокируем ею в первые же дни [конфликта]», — заявил латвийский военный.
«Русофобия — сегодня один из способов существования Латвии, Литвы, Эстонии, Украины. Это способ получения субсидий, всевозможных преференций, потому что по факту они сегодня выполняют роль буфера или санитарного кордона, Запад им это и оплачивает», — уверен Крутаков.
«Наша географическая ситуация — одно из наших величайших природных богатств. И именно в этом наши большие рынки, в этом наша безопасность. Если мы продолжим пугать наших жителей тем, что «русские идут», а не попытаемся понять, что происходит у соседей, и использовать дипломатию как орудие, чтобы улучшить отношения не только с политической элитой, но и с самим российским народом, то мы проиграем. Бок России мы всегда будем чувствовать, так что лучше, если этот бок будет теплым», — констатировал Юрканс.
_Yalta_naberezhnaya.jpg/dw900h500.jpg)
